Россия – Украина: еще повоюем?

Синусоида российско-украинских отношений, похоже, сейчас вновь на подъеме. Относится это и к отношениям в торгово-экономической сфере. Перед саммитом СНГ в Кишиневе Владимир Путин и Леонид Кучма встретились накоротке на праздновании 70-летия Днепрогэса в Запорожье, где высказали друг другу немало приятных слов. "Россия была и остается главным торгово-экономическим и стратегическим партнером Украины", "Украина и Россия должны вместе выступать на внешнем рынке; нам следует протягивать друг другу руку, а не подставлять ногу", – говорил, в частности, украинский президент. "В последнее время в российско-украинских отношениях на смену экономическим барьерам – хотя их пока достаточно – приходят взаимная заинтересованность и прагматичные подходы... Объединение усилий и ресурсов наших государств позволяет укреплять не только экономику, но и позиции России и Украины на международной арене", – вторил ему президент российский. Неформальное общение президентов придало, надо полагать, дополнительный импульс усилиям по разрешению накопившихся в двусторонних экономических отношениях проблем. К тому же, Путин и Кучма обсудили и ряд конкретных вопросов, таких как сотрудничество в самолетостроении и участие России в достройке двух энергоблоков на Ровенской и Хмельницкой атомных электростанциях.

Взаимодействие в сфере ТЭК – будь то газовые дела, параллельная работа энергосистем или поставки на Украину российской нефти (возросшие, по словам Путина, за последний год вдвое) – традиционно центральная тема российско-украинских контактов. 7 октября, уже в Кишиневе, премьер-министры двух стран Михаил Касьянов и Анатолий Кинах подписали соглашение о стратегическом сотрудничестве в газовой отрасли, а председатель правления ОАО "Газпром" Алексей Миллер и глава НАК "Нафтогаз Украины" Юрий Бойко – договор о создании "Международного консорциума по управлению и развитию газотранспортной системы Украины". О намерении образовать такой консорциум Путин и Кучма объявили еще 9 июля, а на следующий день президенты России и Украины, а также канцлер Германии Герхард Шредер подписали совместное заявление о сотрудничестве в использовании магистральных украинских газопроводов и обеспечении бесперебойных поставок газа в Европу. Предполагалось, что с немецкой стороны в будущий консорциум войдет концерн "Рургаз"; велись переговоры и с другими европейскими нефтегазовыми компаниями.

Схема, как она задумывалась и как, кажется, получает теперь свое воплощение, выглядит следующим образом: "Газпром" и "Нафтогаз Украины" создают консорциум на паритетных началах, а затем выставляют какие-то пакеты акций на опцион. Позже, однако, Киев стал претендовать на контрольный пакет акций, и дело застопорилось. Насколько можно судить, ныне вернулись к первоначальному варианту. Впрочем, подписанный в Кишиневе договор носит рамочный характер: памятуя о судьбе российско-украинских "газовых" договоренностей прошлых лет, надо еще поглядеть, как данный договор, а равно межправительственное соглашение о стратегическом сотрудничестве станут реализовываться на практике. Согласно договору о создании консорциума, порядок формирования и размеры его уставного капитала будут определены в учредительных документах. Условия участия в консорциуме европейских компаний будут сформулированы сторонами отдельно на основе консенсуса. К сфере деятельности нового предприятия отнесены транспортировка газа через территорию Украины, увеличение объемов такого транзита; обеспечение надежности, безопасности и стабильности функционирования газотранспортных сетей, их модернизация и развитие, а также привлечение необходимых для этого инвестиций.

Очередные "эпохальные" договоренности в газовой сфере, хотя и носят пока виртуальный характер, как-то затмили собой менее броские, но не менее важные, а главное, реальные шаги навстречу друг другу в торговле. "Экономические барьеры", которые упоминал Путин, – это еще очень скромно сказано. В последние два года между Россией и Украиной бушевала самая настоящая торговая война, причем не на жизнь, а на смерть, не только отдельных товаропроизводителей, но и целых отраслей национальных экономик. В результате показатели двустороннего товарооборота покатились вниз – в первом полугодии текущего года он сократился приблизительно на 20% по сравнению с аналогичным периодом 2001 года; несмотря на некоторое выправление ситуации в самое последнее время, в целом за 2002 год взаимный товарооборот окажется существенно меньше прошлогодних $12 млрд. Между тем, по оценке, например, нашего посла в Киеве Виктора Черномырдина, потенциал российско-украинской торговли составляет порядка $50 млрд. в год.

Несмотря на формальное действие Договора о свободной торговле от 1993 года, торговые отношения между Россией и Украиной опутаны сейчас густой сетью защитных таможенных пошлин, квот и прочих тарифных и нетарифных ограничений. По мнению Александра Гриневича из украинского Центра антикризисных исследований, "российско-украинские торговые отношения являются заложником политических и бюджетных процессов двух стран... Обе стороны зачастую действуют исходя из собственных представлений о приоритетности наполнения бюджета и защиты своих производителей. И Украине, и России надо поступиться какими-то интересами и пойти на определенные мелкие жертвы для того, чтобы развивались долгосрочные перспективы сотрудничества". Жертвы, однако, на поверку оказываются не такими уж мелкими.

Наиболее острые коллизии связаны с наплывом в Россию дешевой украинской металлопродукции, в первую очередь трубного проката. В апреле 2001 года Минэкономразвития РФ и Министерство экономики по вопросам европейской интеграции Украины заключили соглашение о регулировании поставок труб из черных металлов из Украины в Россию, которое ограничивает такие поставки (беспошлинные) квотой в 620 тыс. тонн в год. 21 мая того же года российское правительство приняло постановление "О порядке введения специальной пошлины на импорт из Украины труб из черных металлов сроком на три года". Этим постановлением определено, что в случае превышения указанной квоты устанавливаются таможенные пошлины в размере 40% для труб малого и среднего диаметра и 20% – для труб большого диаметра. Данное постановление, имеющее "упреждающий" характер и никоим образом не нарушающее достигнутые договоренности, вызвало резкую реакцию украинской стороны. Скорее всего, в Киеве сознательно пошли на обострение ситуации, чтобы добиться от Москвы тех или иных торговых уступок.

29 марта с.г. Кабинет министров Украины, в свою очередь, принял "упреждающее" постановление "О введении специальной пошлины на импорт отдельных товаров происхождением из Российской Федерации". Его суть: в случае введения Россией спецпошлины на украинский трубный прокат устанавливается 20-процентная спецпошлина на импорт из России на Украину продукции по 22 товарным позициям, в частности железной руды, хлора, минеральных удобрений, красок и лаков, хлопковых тканей, ферросплавов, легковых автомобилей и т.д. Ирония в том, что, вопреки опасениям, украинские трубники вычерпают в этом году свою квоту максимум на три четверти. Так что "упреждающие" постановления таковыми и остаются, тая в себе лишь потенциальные угрозы. Но эти угрозы уже сами по себе нервируют экспортеров – и немудрено: по подсчетам украинской стороны, в случае введения спецпошлин обоюдные потери превысили бы $700 млн. в год. К тому же, Киев стал ограничивать импорт товаров из "черного списка" и вне прямой связи с действиями Москвы против украинских металлургов.

В июле торговые баталии достигли своего апогея. Сообщения о новых ограничениях с той и другой стороны начали поступать чуть ли не ежедневно и все более напоминали фронтовые сводки. То Украина вводит антидемпинговую пошлину на стрелочные переводы из России и квотирует поставки российской пищевой соды; то Россия устанавливает компенсационную пошлину на ввоз из Украины стальных прутков. В довершение Киев объявил о введении с 1 августа (сроком на четыре месяца) пошлин в размере 31,7% на импорт из России легковых автомобилей с объемом двигателя от 1 тыс. до 1,5 тыс. куб. см (годовые поставки – 70 тыс. штук).

Еще бы немного – и впору было говорить не о свободной торговле с изъятиями, а о взаимном эмбарго с небольшими исключениями. К счастью, стороны сумели опомниться. В августе премьеры двух стран договорились об отмене "упреждающих" постановлений и снятии торговых ограничений по ряду товарных групп. Так, Украина пообещала отменить ограничения на импорт из России автомобилей, железной руды, электроламп, искусственного меха, ворсового полотна, поролона, соды, цемента. Соответствующее постановление украинский Кабинет министров издал 19 сентября, обусловив вступление его в силу отменой Москвой постановления о специальных пошлинах на трубный прокат из Украины. Такой документ Михаил Касьянов подписал аккурат 7 октября, когда внимание публики было приковано к газовым соглашениям. Так что же – неужели конец торговой войне? Вроде бы, все говорит за это, однако ж некоторые вопросы остаются.

Вопрос первый. Российское правительство хочет пролонгировать двустороннее соглашение о регулировании поставок трубного проката из Украины в Россию. Есть, между тем, основания думать, что отмена постановления о спецпошлинах на данную продукцию – только первая цель затеянной Киевом операции с собственным "упреждающим" постановлением. Главное – снятие всех ограничений, в том числе нетарифных. Что, если украинские хитрецы откажутся продлевать действие помянутого соглашения? Тогда нынешний хрупкий торговый мир может в одночасье рухнуть.

Возможно, конечно, не стоит подозревать Киев в излишнем коварстве. Тем более что в августе Касьянов и Кинах договорились вообще перейти от тарифных к нетарифным ограничениям (физическому квотированию) поставок "спорных" товаров. Но тогда следующий вопрос: как это будет выглядеть практически? Поговаривают, например, о "самоограничениях". Будут ли такого рода самоограничения фиксироваться в межправительственных соглашениях и как обеспечить соблюдение оных?

Список товаров, поставки которых сейчас так или иначе ограничиваются, весьма обширен. Вопрос третий: насколько в Москве и Киеве готовы к дальнейшим "мелким жертвам"? Как, в частности, собираются успокаивать внутренних лоббистов? И тут же четвертый вопрос: что делать, если расширение допуска на свой рынок, критически важное для противоположной стороны, действительно грозит разорить целую отрасль (или подотрасль) национальной экономики? Подобные вопросы можно множить и множить. Однако главное все же в другом.

Проблемы с поставками тех или иных товаров – это все-таки частности. А как в принципе-то нам строить торговые отношения? Сейчас вот готовится новое двустороннее соглашение о свободной торговле – опять с изъятиями, пусть и временными. Украинские партнеры настаивают на том, чтобы Россия отказалась от экспортных пошлин при ввозе продукции на Украину, а также на полном переходе к взиманию НДС при экспорте по стране назначения (что является мировой практикой). Весь сыр-бор, ясное дело, идет вокруг поставок нефти и газа. Очень понятно желание Киева получать энергоносители по дешевке, да еще пополнить свою казну за счет НДС с этих товаров. Точно так же, как понятно желание Москвы сохранить нефтегазовый экспорт на Украину за рамками общих правил двусторонней торговли. По оценке российского Минфина, в противном случае потери бюджета составят $800 млн. в год.

В то же время Москва обещает, что данная проблема, как и проблема торговых ограничений, сама собой разрешится, если Украина вступит в ЕврАзЭС. Что ж, это действительно решило бы все проблемы. Насколько подобное расширение Сообщества экономически выгодно России, при этом не обсуждается (речь идет о среднесрочной перспективе; то, что абсолютный "минус" в краткосрочной перспективе и "плюс" в долгосрочной, – ежу понятно). Усиленное зазывание Украины в ЕврАзЭС – решение, очевидно, политическое. Политическими причинами вызвана и лукавая тактика Киева – ни "да", ни "нет" не говорить.

Неопределенность относительно глобальных перспектив торгово-экономического взаимодействия не только не позволяет выстраивать долгосрочную стратегию, но и затрудняет урегулирование конкретных торговых споров. Как договариваться по частностям, не прояснив свои взаимоотношения в общем? Более того, двойственность ситуации сама по себе провоцирует возникновение новых противоречий. Так что, наверное, рано говорить, что топор торговой войны закопан. Еще повоюем?