Об "огрызках Масхадова" и кровной мести

Эксклюзивное интервью с начальником Управления ФСБ по Чечне генерал-лейтенантом Сергеем Бабкиным.

"Yтро": Сергей Леонидович, как можно охарактеризовать нынешнюю ситуацию в Чечне в целом?

Сергей Бабкин: Со второй половины августа обстановка несколько осложнилась за счет того, что боевики, понимая, что не смогут провести какие-либо акции в зимний период, чтобы поднять свой рейтинг в глазах тех, кто платит им деньги, пытались совершить хотя бы одну масштабную акцию, которая прогремела бы на весь мир. Они тщательно к этому готовились, но благодаря мерам, принятыми силовыми структурами, у них ничего не получилось. Как оказалось, сами лидеры экстремистов были не готовы к таким действиям: во-первых, у них разрушена организация; во-вторых, мы работали на упреждение в местах и на объектах, которые боевики выбрали в качестве мишени. Тем не менее, напряжение было. Сегодня основной противник для боевиков – не федеральные силы, не войска, а лица, сотрудничающие с федеральной властью. Резко возросло количество убийств должностных лиц местного самоуправления, сотрудников чеченской милиции. Управление ФСБ по республике стало одним из тех объектов, на которые нацелены боевики. В отношении наших сотрудников был произведен ряд терактов.

Самый значительный удар – убийство главы Надтеречного района Ахмеда Завгаева. Если говорить о заказчиках этого преступления, то нити тянутся в окружение Масхадова. У нас есть конкретная информация и об исполнителях – они находятся здесь, в Чечне, по ним мы работаем. Части из этих людей уже нет в живых.

"Y": Как известно, Ахмед Завгаев обвинял в связях с боевиками жену Масхадова, которая проживала на территории Надтеречного района...

С.Б.: Нам известно, что она уже длительное время не появляется в селении Знаменское, а все разговоры о ее тайных визитах не соответствуют действительности. С весны 2002 года из источников в ее окружении нам известно, что она неоднократно появлялась в Азербайджане, не собирается возвращаться в Чечню, а осядет в Малайзии, куда Масхадов уже вывез часть семьи. То, что она спокойно живет здесь, – неправда. Мы воюем не с женами, а с преступниками. Жена Масхадова – не та тема, которая нам интересна.

Несмотря на серию преступлений и подготовку к масштабным акциям, налицо другой момент – обстановка стала более контролируемой. На стабилизацию повлияло укрепление позиций правительства и глав администраций. В Чечне 1 сентября заработали школы, у нас прошел День республики, День сельского работника. Собран рекордный урожай, Чечня теперь продает хлеб. Заработал ряд поликлиник, действует хлебозаводы. Выплачивается пособие по безработице, начата выплата компенсаций за июньское наводнение. И стихию мы преодолели. Конечно, при выплатах и распределении средств мы фиксируем ряд нарушений и махинаций и принимаем меры.

В республике успешно проведена перепись. Это мероприятие состоялось в каждом населенном пункте республики, без больших эксцессов. Мирное население восприняло перепись с надеждой. Конечно, в ходе переписи были и недостатки, в частности плохая подготовка некоторых переписчиков. Но ведь мы готовились всего несколько месяцев, создав базу – пункты переписи, распределив транспорт, набрав переписчиков. Все это свидетельствует о том, что Чечня постепенно переходит в мирное русло. Здесь в значительной степени сокращено количество блокпостов, нет крупных спецопераций, "стоп-колес", зачисток. В Грозном активно заработали подрядчики. Много зданий восстановлено, созданы ПВР – пункты временного размещения людей, ликвидированы два палаточных лагеря беженцев в Надтеречном районе. И в Ингушетии этот процесс находится в завершающей стадии. Там, по подсчетам, осталось около 6 тысяч беженцев, а точнее – временно перемещенных лиц. Но я думаю, что их гораздо меньше. Известно, что большинство беженцев уже достаточно давно спокойно проживают в Грозном и других населенных пунктах Чечни, а в Ингушетию выезжают лишь за получением пособий и гуманитарной помощи.

"Y": Что удалось сделать силовым структурам в ходе превентивных ударов по сепаратистам?

С.Б.: Активно работали спецслужбы и группировка войск. Ликвидирован ряд НВФ в Курчалоевском, Ножай-Юртовском, Урус-Мартановском и Веденском районах. Хотя расслабляться не стоит – силы у боевиков имеются; к сожалению, мы пока не решили задачу по основным лидерам – Масхадову и Басаеву. Основную массу в бандах составляет молодежь, необученная и неподготовленная, которая ушла в горы, которой пообещали какие-то деньги. Но возможности серьезной подготовки в горах у них нет, поэтому обычно большая часть молодежи возвращается домой уже через неделю-другую скитаний по горам. Разочарование все больше завладевает умами юношей. Война в горах до бесконечности ведет к смерти, это бессмысленно и бесперспективно. Да, главарям банд поступают какие-то деньги, но финансовые потоки из-за рубежа сведены к минимуму. Это подтверждает имеющаяся информация, да и сама активность боевиков спадает. Бесплатно в Чечне воевать никто не желает.

"Y": Можно ли в этой ситуации ожидать от экстремистов новых акций?

С.Б.: Я думаю, что в конце октября – начале ноября еще будет сохраняться какое-то напряжение. Не секрет, что часть гелаевского отряда прошла на территорию Чечни. Но они не получили того приема, который они ожидали. В предгорных селах Ачхой-Мартановского и Урус-Мартановского района само население выступило против того, чтобы туда входил различный сброд. Сегодня мелкие группы гелаевцев пытаются создать базы в горах на границе Урус-Мартановского и Шатойского районов.

Гелаев собирал для своего очередного рейда все отребье – десятки наемников из Турции, Азербайджана, Грузии, арабских стран. Он никогда бы не решился на этот поход, поведя столько людей под бомбы, если бы не обзавелся деньгами. Что у них получится дальше – посмотрим. Часть гелаевцев пытается раствориться в лагерях беженцев, кто-то пробирается домой или к родственникам, чтобы привести себя в порядок и отъесться. Они скрываются в Ингушетии, но в этой республике ситуация меняется не в лучшую для боевиков сторону. Активнее заработали правоохранительные структуры, прежде всего МВД. Бандитов задерживают, уничтожают.

Некоторые мелкие группы гелаевцев находятся в горно-лесистой местности на юго-западе Чечни. Нельзя сказать, что Гелаева сами боевики ждали здесь с распростертыми объятиями. Многих из них вообще удивляются, как он мог на это решиться. Ситуация в Чечне изменилась сильно.

Гелаев со своей завышенной самооценкой рассчитывал на громкую пропаганду: дескать, его люди прошли в Чечню на помощь. На деле ничего не получить. Его боевики пришли к тому, от чего бежали два года назад в селе Комсомольское: четкие, жесткие действия федеральных сил, непрерывная работа авиации и артиллерии. Значит, Гелаев побежит вновь.

"Y": Судя по видеозаписям, у боевиков Гелаева находится много переносных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК). Откуда такое количество этого оружия?

С.Б.: У Гелаева находилось приблизительно 40-50 ПЗРК. Это максимум. Это не такое уж огромное количество. Если учесть, что в Закавказье была развернута одна из самых мощных группировок Советской армии и часть арсеналов попала в руки Грузии, то все становится ясно. По нашим данным, гелаевцы имеют на вооружении в основном ПЗРК грузинского производства. Но эта проблема не нова. И кроме Гелаева у боевиков в Чечне есть ПЗРК, но это не значит, что комплексы имеет чуть ли каждый полевой командир. Для боевиков это роскошь. А то, что Гелаев получил партию "Игл" или "Стрел", свидетельствует лишь о подачках спонсоров.

Чтобы пресечь все разговоры о том, что боевики чуть ли не покупают ПЗРК у наших военных, скажу следующее: в федеральной группировке в Чечне находится всего 3 ПЗРК, потому что здесь идет война против бандитов, а не регулярной армии. И никаких летательных средств у противника нет.

"Y": Можно ли ожидать новых попыток прорыва боевиков из Грузии на территорию России, в частности в Чечню?

С.Б.: Мы прекрасно понимаем, что попытки перехода госграницы еще будут, ведь часть боевиков все равно находится в Панкисском ущелье. С учетом того, что власти Грузии ведут себя по отношению к ним пассивно, а порой способствуют их деятельности, в том числе и переходу границы с Россией, новые провокации могут случаться еще не раз. Меры дополнительные приняты, но протяженность границы с Грузией достаточно высока, поэтому ничего исключать нельзя. Попытки боевиков легализоваться на равнинной части Чечни и в Грозном в основном безуспешны. Да, они могут зайти на время в столицу республики, но долго находиться здесь они не будут. Система правоохранительных органов начала работать, изменилось и отношение населения к ней. Больше стало людей, которые помогают спецслужбам и сотрудникам милиции.

Сейчас боевики пытаются создать крупные базы для зимовки. Пока это им не удается. В сентябре и октябре группировка очень активно работала в горных районах. Значительное количество подготовленных баз было уничтожено. Только за последние полтора месяца мы стерли с лица земли порядка 100 баз экстремистов. С наступление зимнего периода эта работа будет продолжаться. Сегодня не та ситуация, чтобы боевики смогли навязать нам условия. Проведение операций в горах будет облегчено – не будет пресловутой "зеленки". У них не будет условий для того, чтобы спокойно жить в горах.

"Y": После боев в Ингушетии сообщалось о ранении Гелаева. Эти сведения то подтверждались, то опровергались представителями различных силовых структур. Не могли бы Вы внести ясность в этот вопрос?

С.Б.: По нашим данным, Гелаев действительно был ранен. Но пока я воздержусь от каких-либо подробностей. Когда мы получим дополнительную информацию и проверим ее, тогда можно будет говорить о деталях. Сейчас информация разноречивая: по одним данным, главарь наемников получил тяжелое ранение, по другим – легко ранен при прорыве в Ингушетии.

"Y": Не так давно лидеры бандформирований заявили о своем единстве. Масхадов и Басаев встречаются, позируют вместе, хотя раньше обвиняли друг друга чуть ли во всех грехах...

С.Б.: Это обусловлено только одним – растаяли их силы, те проверенные боевики, которые воевали еще в Абхазии и в первую чеченскую кампанию. Поодиночке и Масхадов, и Басаев – нули, они не выживут. Это показушное "объединение" на время может оттянуть их конец. Раньше мы говорили, что у Басаева 200-300 боевиков – где они сегодня? Их нет: часть уничтожена, часть задержана, кто-то сбежал за границу, кто-то сдался. Поэтому они попытались изобразить объединение. Это лишь попытка обозначить то, что они еще существуют на этом свете. Единства как не было, так и нет. И Масхадов, и Басаев находятся в полной зависимости от зарубежных финансовых доноров. Они сами загнали себя в эту кабалу.

Пополнение личного состава – вот о чем мечтают полевые командиры. Эмиссары боевиков продолжают вербовку, но результаты их не радуют. Приходит новобранец в банду, поддавшись на "рекламу", сначала недоумевает, а затем бежит домой, так что у Масхадова остались одни огрызки. Плюс ко всему постоянные перемещения из одного района в другой в поисках более спокойных мест – где их равно находят и достают. Естественно, люди понимают, что они обмануты.

"Y": Если говорить по персоналиям, то, например, до сих пор остается неясной судьба еще одного иностранного наемника – Абу аль-Валида, которому после уничтожения Хаттаба стали подчиняться иностранные наемники в Чечне...

С.Б.: Управление ФСБ по Чечне никогда не заявляло, что он пропал или убит. Мы считаем, что аль-Валид до сих пор находится здесь. Его окружение из числа старых бойцов практически уничтожено; у него есть арабы, но нет местных боевиков. Сами чеченцы отошли от наемников – ведь арабам платят достаточно большие деньги, а чеченских боевиков зачастую оставляют на "голодном пайке". Я могу сказать, что в ходе спецопераций мы уничтожили троих влиятельных полевых командиров из окружения Абу аль-Валида. Сам он в какой-то степени находится в изоляции, у него нет поддержки местных жителей. Если в горах арабам еще прожить можно, то зайти в селение – уже проблема. Ведь обычно в селах боевиков прячут и размещают в основном родственники.

Ряды полевых командиров тают: убит Зелимхан Ахмадов, ликвидирована еще одна значительная фигура, приближенный Басаева Ризван Бачагаев (уничтожен спецназом в начале сентября 2002 года). Люди Бачагаева составляли костяк банды, действовавшей в Веденском районе. Сейчас эта группа рассеяна, остатки еще бродят по лесам.

"Y": Как член Совета Безопасности Чечни, что Вы можете сказать о борьбе с теми, кто пытается легализоваться в силовых структурах республики, в частности в чеченской милиции и подразделениях Минобороны?

С.Б.: Эта работа ведется перманентно, вне зависимости от обстановки. Например, не так давно арестован заместитель коменданта Шалинского района, в отношении которого возбуждено уголовное дело. Примеров арестов и задержания хватает. Я хочу добавить вот что: предателей, пособников боевиков, проникающих в ряды той же многострадальной чеченской милиции, ожидает еще и кровная месть. Этот институт, пришедший из средневековья, еще сохранился, хотим мы этого или нет. Если вспомнить, то еще при советской власти здесь действовал – кстати, единственный на Кавказе – Совет по примирению кровников. Здесь кровь, пролитая боевиками, не останется без внимания родственников.

Почему так удачно действует чеченский ОМОН, практически не оставляя безнаказанным ни одно преступление против своих сотрудников? Омоновцы-чеченцы знают конкретных исполнителей и заказчиков. Последним невозможно уйти от ответственности. То же самое будет и с террористами, которые взорвали сотрудников Заводского РОВД Грозного. Боевики, осуществившие теракт, знают, что им нет прощения, будут сопротивляться до последнего, но в конечном счете будут уничтожены. Относительно расследования этого теракта я могу сказать лишь одно: по исполнителям и заказчикам работают очень серьезные структуры, возмездие неотвратимо.

Если говорить о "чистке рядов" (хотя я не люблю именно такое словосочетание), то мы самым тесным образом напрямую контактируем со структурами собственной безопасности МВД. Но здесь своя специфика – ведь чтобы уволить человека из органов МВД, нужен не один месяц, а он всё это время будет гадить и милиции, и Чечне, и России. Имеются факты, что люди, дискредитировавшие себя, пытаются восстановиться через суды. В общем, работа с этой категорией имеет свою сложность.

Недавно состоялся Совет Безопасности республики, на котором обсуждалась эта проблема. Приняты предварительные решения. В частности, будет продолжена работа аттестационных комиссий, намечена переаттестация личного состава всего УВД, будет ужесточен прием на работу. Конечно, необходимо более тесное взаимодействие оперативных групп ВОГОиП с постоянными райотделами милиции. Специалисты, командированные из России, должны обучать чеченскую милицию. Кроме того, по мнению представителей Совбеза республики, сама милиция должна принять более действенные меры для защиты своих сотрудников. Ведь это не совсем правильно, когда число сотрудников службы собственной безопасности на все управление не превышает двух десятков человек.

"Y": Сергей Леонидович, сейчас много говорится о создании полноценного МВД Чечни, которое могло бы значительно расширить функции в ходе контртеррористической операции. В то же время выходит Указ Президента России, по которому военные коменданты районов несут полную ответственность за ситуацию. Более того, руководство райотделов милиции находится в их подчинении. Нет ли здесь противоречия?

С.Б.: Я не вижу в этом указе какого-то усиления Минобороны в Чечне. Здесь есть положение о военных комендатурах, где говорится об оказании содействия органам внутренних дел во всех вопросах деятельности, совместных действий с милицией и так далее. Дело в том, что этим актом узаконена структура, которая по федеральному законодательству до этого вообще не имела права осуществлять свою деятельность в Чечне. Речь идет о структурах Минобороны – военных комендатурах. Ведь в республике нет чрезвычайного положения, отсутствует внешняя угроза, так что по закону криминалом и бандитизмом в Чечне должно заниматься МВД. Но сделать это в одиночку любому ведомству не под силу. Указ президента лишь расставляет точки на "i". Идет координация, так что нельзя говорить о том, что мы возвращаемся к военной части операции в Чечне. Распоряжение главы государства никоим образом не противоречит намеченному плану, по которому постепенно функции руководства операцией будут передаваться МВД.

"Y": Лидеры непримиримых утверждают, что будут воевать до конца. Масхадов уже три года бегает по горам, теряет людей, но гибель соотечественников его, похоже, уже не особо волнует. Насколько долго может затянуться борьба с маргинальной верхушкой боевиков, планирующей теракты в Чечне?

С.Б.: Россия не собирается воевать в Чечне десятилетиями. Кольцо вокруг Масхадова сжимается. Если еще раньше он имел сотню преданных боевиков, то сейчас их осталось не больше тридцати. Лично у меня складывается впечатление по тем условиям, в которых Масхадов находится, что больше года-двух он не протянет. Что важно, такую оценку дают и люди из его ближайшего окружения. Так не может продолжаться до бесконечности – вечное напряжение, постоянный риск и страх. У Масхадова нет передышек – он постоянно перемещается. Состояние постоянного стресса привело к изменениям в психике...

Покинуть Чечню и территорию России, выехав, например, в Грузию, он теоретически может, но не сделает этого. Кем он будет там и кем его назовут здесь, если он сбежит? Масхадов жив политически, пока бегает по Чечне. В случае бегства от него отвернутся последние приближенные. Это тупик, ловушка. Уехать – политическая смерть, остаться – неотвратимое возмездие. Хотя мы не тешим себя иллюзиями, что матерые боевики Масхадова сложат оружие или сдадутся – они будут воевать. А вот население помнит его только по речам на кассетах, которые гуляют по республике.

Что касается Басаева, то у него ситуация еще хуже, так как он потерял опору в базовом районе – Веденском. Недавно его люди попытались зайти в несколько аулов, но не были пущены старейшинами. В ряде случаев дело доходило до стрельбы. Ведь люди знают: где Басаев – там обязательно кровь. Басаев – это война, провокация, беспредел. Он балансирует на грани. Имея множество кровников, он сейчас уходит от конфликтов. Ведь если Басаев вновь прольет чеченскую кровь, стрельба начнется не вверх, а друг по другу. И тогда ему не прожить больше трех-четырех дней. Кстати, многие боевики считают Басаева трусом, спрятавшимся в горах, но терпят его, рассчитывая получить какие-то деньги.

На главарей ведут охоту спецназ, авиация; кольцо сжимается. Население устало и от Масхадова, и от Басаева. Сегодня Россия дает гораздо большие социальные блага, и еще больше будет давать в будущем. Россия показала силу, ликвидировав Хаттаба. Мирные жители поверили, что государство борется не с населением, а с террористами.

Ликвидация Масхадова и Басаева – это не самоцель. Для меня важнее арестовать или уничтожить конкретных исполнителей, нажимающих кнопку. А главари уже сами давно подписали себе приговор. Причем с ними расправятся те, кого они породили, несмотря на беспрецедентные меры безопасности, к которым прибегают полевые командиры: они не выходят в эфир; тех, кто идет к ним на аудиенцию, раздевают догола, пропускают через три кольца охраны. Повторюсь, с главарями расправится ближайшее окружение: не старые бойцы, а люди, насильно оказавшиеся в бандах. Когда? Всем надо быстро, но не все получается так, как хочется.