Отдавать Курилы еще не время

Много у России друзей в Азии. И китайский дракон, и далекий индийский слон, и северокорейский вождь, и его южный сосед по полуострову... Да мало ли еще кто! Дружить с Россией модно: у нее есть ресурсы, прежде всего нефть и газ, а на Ближний Восток за этим добром обращаться стало небезопасно. Вот только не ладится у России дружба с Японией. У нее какие-то там территориальные претензии к нам имеются...

Ну да, было дело: оттяпали мы после войны четыре острова Южнокурильской гряды у Страны восходящего солнца. Точнее сказать, острова к нам "отошли" согласно решениям послевоенных международных конференций. Так ведь и Германия таким же образом лишилась Восточной Пруссии (ныне Калининградская область) – и ничего, дружим. А с точки зрения "глубокой" истории – еще вопрос, кому должны принадлежать эти острова: нет однозначных свидетельств того, что первыми их колонизировали японцы. Но у японцев, поди ж ты, каждый год 7 февраля отмечается "день северных территорий". Сиречь этих самых островков. Из-за них Япония с Россией экономические связи почти не развивает: кодекс чести самурая не позволяет вести дела с соседом, который не отдает острова. А главное – через эти самые острова у нас с Японией до сих пор нет мирного договора.

За последние полвека с лишним попытки выйти из островного тупика предпринимались неоднократно. Самое знаменательное событие произошло в 1956 году: СССР и Япония подписали Совместную декларацию, по которой Советский Союз обязался передать Японии оные острова. Причем именно передать, а не отдать (это принципиально!), и только два из четырех, и только после подписания мирного договора. Но затем кошка пробежала между примиряющимися и договаривающимися сторонами и процесс передачи островов заглох на долгие годы. Диалог в этот период строился по схеме: "отдайте острова!" – "помилуйте! территориальной проблемы не существует!".

Но в последнее время что-то изменилось. Самурайская принципиальность стала для Страны восходящего солнца, мягко говоря, невыгодной. Ведь энергоносители в Японии, как известно, на дороге не валяются (их там и под землей не сыщешь), а тут буквально под боком, в этот самой России – огромные "незастолбленные" запасы нефти и газа! К ним уже протянул лапы давний заклятый друг – китайский дракон, за которым тянется "тигр" (Южная Корея). Более того, Китай постепенно превращается в сверхдержаву (а у Японии с ним отношения тоже весьма непростые), две Кореи рано или поздно объединятся... В общем, Стране восходящего солнца становится одиноко и неуютно. Японии нужны не только энергоносители, но и новые союзники.

И вот в конце прошлого века отношения между Японией и РФ стали заметно теплеть. Оживились политические и деловые контакты, культурные связи. Пошли японские инвестиции в добычу нефти на шельфе Сахалина (грандиозный проект, где одних только японских вложений будет $8-9 миллиардов, из которых один миллиард уже вложен). В 1997 году Токио отказался от рассмотрения двусторонних отношений через призму "территориальной проблемы". Хотя, как вскоре выяснилось, это заявление было во многом формальным. Тема островов по-прежнему накладывала свой отпечаток на взаимоотношения двух стран.

В 1998 году тогдашний премьер-министр Японии Рютаро Хасимото сделал Борису Ельцину революционное по японским меркам предложение: в обмен на признание за Японией суверенитета над четырьмя островами он обещал сохранить там российскую юрисдикцию. На какое-то время, разумеется. Конечно, предложение не прошло. Но даже эти декларативные инициативы сделали свое дело: где-то в умах (или подсознании) политиков курильский лед тронулся. И чем дальше, тем всё очевиднее становилась необходимость как-то решать проблему островов, дабы покончить с неловкостью и обидами в двусторонних отношениях...

Эксперты отмечают значительную схожесть Владимира Путина и Дзюнъитиро Коидзуми как политиков. Довольно молодые, энергичные и целеустремленные, они как будто созданы для того, чтобы найти общий язык и решить давний спор. При Путине, в сентябре 2000 года, с российской стороны была заявлено о возможности возвращения к договоренности полувековой давности – Совместной декларации 1956 года. И эта же мысль год спустя была отражена в Иркутской декларации, подписанной Владимиром Путиным и Йосиро Мори.

Но увы! Теперь японская сторона "тормознула" благие начинания: в прошлом году в День северных территорий новый японский премьер Коидзуми выступил с жесткими требованиями к Москве о возвращения Курил. В Токио считают (и открыто об этом заявляют), что признание Россией Декларации 1956 года – первый шаг на пути "возвращения" всех четырех островов. Перевертывая условия Декларации, японцы ставят подписание мирного договора в зависимость от решения территориального спора, а не наоборот. Из японского МИДа увольняют тех, кто не согласен с такой постановкой вопроса...

В этих непростых условиях и состоялся январский саммит "энергичных и целеустремленных" лидеров Японии и России. Конечно, решить территориальной проблемы он не мог и мирный договор на нем подписывать не собирались. Но, худо-бедно, встреча сняла вновь открывшуюся остроту взаимных претензий и обид. И перспективы кое-какие появились.

Во-первых, по мнению экспертов, Совместная декларация 1956 года во многом сама является мирным договором: в ней были решены все те вопросы, которые принято решать после войны, например о репарациях, о военнопленных. Руководитель Центра исследования Японии Института Дальнего Востока Виктор Бавлятенко считает, что сейчас на повестке дня стоит не столько мирный договор (как акт, "завершающий" войну), сколько договор о будущем, "стратегический план активных мероприятий двух великих соседних государств". И вот – это во-вторых – такой план был принят на январском саммите. По всем сферам, представляющим общий интерес – от борьбы с терроризмом и энергетики до культурного обмена, – были намечены пути и вехи сотрудничества. В плане, конечно, значатся и такие цели как подписание договора о мире и "утряска" границы, но говорится об этом весьма расплывчато. Это сейчас не главные цели. Журналист-востоковед Всеволод Овчинников считает, что в настоящее время российская общественность "категорически не готова к каким-либо территориальным уступкам" – слишком свежи воспоминания о развале СССР.

Отдавать Курилы – не время. Зато самое время сотрудничать, обходя острые углы. Вот, кстати, в сфере энергетики японцы спохватились: Россия готова начать строительство крупного нефтепровода в Китай (Ангарск – Дацин), а про Японию забыла! Так та предложила альтернативный вариант: Ангарск – Находка (оттуда нефть должна плыть морем в Японию). Коидзуми ехал в Москву в полной уверенности, что соответствующее соглашение будет подписано, а Китай подождет. Просчитался. Отказать Китаю в пользу Японии Москва не согласилась. Китайский вариант – дешевле в два раза и, следовательно, быстрее окупится. Но кроме того, Китай на данном этапе более дружелюбный сосед, чем принципиальные самураи. Ему и карты (то есть нефть) в руки. Впрочем, российская сторона на всякий случай решила пококетничать и под предлогом детального изучения обоих проектов отложила до марта окончательное решение о выборе трубы...

Каков же итог? Как быть с Японией и злополучными островами? Россия могла бы, конечно, и вовсе забыть о проблеме Курильских островов: и без японцев обойдемся! Но она идет навстречу Стране восходящего солнца, сама предлагает компромиссные решения, дает понять, что будущее островов – все-таки предмет переговоров. Однако представляется, что дело не только в этике добрососедских отношений. Россию, как и Японию, беспокоят другие соседи. Ким Чен Ир с его ракетами – это, скорее, временный фактор нестабильности в регионе. А вот Китай, способный подчинить себе (если не политически, то экономически) всю Восточную Азию вместе с Сибирью, – это очень серьезно. Создать в регионе мощный и консолидированный противовес Дракону просто необходимо. Это понимают и в Москве, и в Токио.