Пикничок на помойке

Зубастые члены и выдавленные глазки, отрезанные головы и отрубленные пальчики, онанирующие дауны и сисястые девки, поединок зародышей в утробе матери и мутанты, ставшие жертвами радиации, содомия, насилие, богохульство, инцест... короче, попрание всех человеческих ценностей под гомерический хохот психопатов на экране и очкастых пижонов в зале. Всё это можно было увидеть и услышать на киносеансах культовой компании "Трома". Московскому зрителю впервые представилась такая возможность с 13 по 15 марта, когда артхаус-линия "Другое кино" проводила в кинотеатре "Фитиль" первый в России кинофестиваль трэш-хоррора от TROMA Entertainment. Создатель, главный режиссер и продюсер студии "Трома", которая проходит по ведомству "независимое малобюджетное кино", – Ллойд Кауфман. Вместе с верным соратником Майклом Херцем они с конца 70-х занимаются производством собственных фильмов и прокатом чужих маргинальных картин, близких им по эстетике и по духу. На сегодняшний день в их каталоге насчитывается более 700 образчиков этого своеобразного кинотворчества, которое возвело в концепцию правило "делать как можно хуже".

Неофициально "Трома" проникла в Россию достаточно давно. Извращенцы всех родов и мастей долгими ночами перед "видаком" испытывали на прочность своих любовников этой феерической дрянью. Особой популярностью пользовались "Класс ядерного кайфа" (1986) и "Тромео и Джульетта" (1996).

На мартовском фестивале в Москве были продемонстрированы три картины: черная комедия Дэна Хоскинса "Байкерши в городе Зомби" ("Chopper chicks in Zombietown") и два фильма Ллойда Кауфмана: дебильный ужастик "Токсичный мститель-4" ("Citizen Toxie: The Toxic Avenger Part 4") и отвязная трэш-мелодрама "Тромео и Джульетта" ("Tromeo & Juliet") – самая дикая в истории кино интерпретация шекспировского сюжета.

Четвертая история "Токсичного Мстителя" начинается захватом школы для даунов террористами-инфантилами в чепчиках и подгузниках. Супергерою Токси и его помощнику с нежным именем Сальная Задница удается спасти только двоих подростков перед взрывом, создавшим параллельную реальность городка Тромавилль. Так у каждого человека в Тромавилле появляется двойник с полностью противоположными качествами и судьбой, а у Токси – долгожданный Антигерой для очередной серии кинобезумия.

Отношение к фильмам "Тромы" обычно складывается через несколько часов после просмотра первого фильма. Оно либо нездорово позитивное – восторженным воплям сопутствует блуждающая улыбочка и непрестанное потирание рук, либо резко негативное – при выходе из кинозала замечаешь характерную напряженность в теле и молчишь. Для неподготовленного зрителя просмотр картин Кауфмана может стать настоящим испытанием: экран затопляют фонтаны крови, реки токсичных отходов, зеленой блевотины, спермы, дерьма и сотрясают оргазменные толчки разнообразных спаривающихся уродов. "Пожалуй, это слишком!" – восклицаешь про себя. "Это еще цветочки", – потирает лапки друг-маньяк в соседнем кресле. Это похоже на пружину: сначала ты внутренне сжимаешься от омерзения, а потом расправляешься, вытягиваешься, а потом уже и втягиваешься – и того бреда, который происходит на экране, уже недостаточно: кажется, что надо еще радикальнее, круче, отвратительнее, бессмысленнее, тошнотворнее... то есть, смешнее. У познавшего радости трэш-хоррора появляется новый неизвестный орган, и периодически возникает желание возбуждать его рецепторы, выпадая далеко за грань хорошего вкуса.

Проблем с этим обычно не возникает, так как феномен эстетической категории "трэш" в том, что ее призрак подстерегает нас на каждом шагу и практически в каждом явлении, ибо заложен он в восприятии, а не в содержании того или иного предмета. Т.е., можно назвать похороны сослуживца и автомобильную аварию "трэшем" или нет, каждый решает сам для себя.

Трэш – не жанр, а угол зрения. Трэш – продукт распада культуры. Люди по ту и по эту сторону экрана переели культуры, сознательно засунули два пальца в рот и проблевались трэшем. И какое же испытали при этом облегчение!

Сам маэстро Кауфман трезво осознает ценность своей сознательной провокации и оскорбляется сравнениями с трэш-иконой Эдом Вудом, который, в противоположность идеологу "Тромы", абсолютно несознательно стал основоположником жанра. "Я хорошо отношусь к Тиму Бертону ( режиссер, снявший фильм про "худшего режиссера всех времен и народов". – авт.), но до сих пор не могу понять, зачем он снял "Эда Вуда", – сетует режиссер. – Это же самая настоящая голливудская пропаганда, наглый наезд на светлое дело "мусорного кино". Ведь кем был Эд Вуд? Он и в самом деле не умел снимать кино, халтурил, а потом вообще спился. К тому же, он не специально снимал плохо – он хотел сделать качественное кино, но у него не получалось. Теперь все будут думать, что трэш снимают только спившиеся бездари. А мы не такие. Я учился на фильмах Чаплина, Китона, Джона Форда, Мидзогути, Фрица Ланга и Стена Брекхэджа. Мы абсолютно нормальны. Просто мы хотим, чтобы на экранах было больше секса и насилия".

Судя по фестивальным аншлагам, можно заключить, что пропаганда дурновкусия с позиций хорошего тона хорошо приживется в Москве. Ура!