Высокие русско-немецкие отношения

На рубеже столетий тема русско-немецких художественных связей стала настолько актуальной, что нынешнее официальное объявление года русской культуры в Германии, а немецкой – в России выглядит, мягко говоря, несколько запоздалым. Пора уже вести счет на десятилетия.

Прошло уже лет пятнадцать, как наши соотечественники заполонили Берлин, плотно оккупировав все возможные гранты и стипендии. Впрочем, немецкие кураторы и галерейщики не оставались в долгу: они первыми в Европе смекнули, что на талантливых, но юридически безграмотных постсоветcких самородках можно неплохо поживиться. В результате некоторые незадачливые авторы на долгие годы погрязли в бесконечных судебных процессах, пытаясь вернуть на родину свои работы.

Как ни странно, подобные казусы в целом не повлияли на высокие и нежные отношения между нашими странами. Русские художники по-прежнему первые гости на знаменитой Берлинской бьеннале, а немецкие кураторы охотно сотрудничают со своими российскими коллегами. Поэтому грандиозный проект "Москва-Берлин/Берлин-Москва, 1950-2000" – своего рода итог многолетней совместной работы.

Разумеется, кураторы пытаются представить его более масштабно, неизменно апеллируя к выставке "Москва-Берлин", которая с большим успехом прошла в России и в Германии в 1996 году. Загвоздка в том, что меж авторов "согласья нет": одни уважительно представляют новую экспозицию как продолжение "Москвы-Берлина", другие во всеуслышание объявляют, что жалкая выставочка 90-х не идет ни в какое сравнение с нынешним масштабным и концептуальным мероприятием.

Сразу нужно согласиться с тем, что проект "Москва-Берлин/Берлин-Москва" оказался куда сложнее первой части. Все-таки российская и немецкая культура первой половины столетия была более цельной: у них нацизм, у нас коммунизм. Монументальное искусство обеих стран наглядно демонстрировало наше общее стремление к светлому будущему, а Москва и Берлин были подлинными культурными центрами этой эпохи.

Со второй половиной века все оказалось гораздо хуже. С каким Берлином следует соотносить послевоенную Москву: с Западным или с Восточным? Что делать с художниками, бесконечно мигрирующими между Москвой и Питером, не говоря уже о тех, кто последние двадцать лет живет в Нью-Йорке, Париже или том же Берлине? Как вместить в одну экспозицию традиционалистов и модернистов, совершенно по-разному трактовавших одни и те же темы? Как вообще расположить в залах Государственного исторического музея около 300 произведений более 100 художников из России, Германии и других стран? Тем более что помимо традиционных живописи, графики и скульптуры в проекте участвуют инсталляции, видео и аудиопроекты, фотографии и документация перформансов.

Выставка уже была показана в Берлине, и немецкий вариант экспозиции заслужил несколько неодобрительных отзывов со стороны критики. Дело в том, что авторы проекта справедливо решили показать культурные связи двух стран не только в их историческом развитии, но и на уровне общих тем и сюжетов в искусстве, а также чисто эстетических моментов. Идея, конечно, была хороша, но фактически это привело к тому, что некоторые "соседи по экспозиции" совершенно не соответствовали друг другу по стилю.

Российские кураторы постарались представить более концептуально выстроенную экспозицию. По составу она несколько отличается от немецкого варианта: что-то не дали дружественные зарубежные коллеги, от каких-то работ отказались сами. К тому же, известные и сразу узнаваемые произведения русских художников оставляют впечатление, что "наших" на выставке значительно больше, чем "их". На самом деле, это не так.

По замыслу наших кураторов, московская экспозиция делится на несколько фундаментальных тем: "Возвышенное", "Гибель богов", "Травма войны", "Массы и символы", "Эхо 68-го", "Спор об искусстве", "Мифологии", "Тело и пустота" и т.д. Основной принцип построения выставки – это принцип встречи разных идеологий, видов и типов художественных высказываний, художников разных стран и произведений разных времен. Своеобразным символом этого подхода стала ироническая композиция Леонида Сокова "Встреча двух скульптур" (1994) – невероятное рукопожатие скульптуры Альберто Джакометти и статуи Ленина, персонифицирующих искусство западного модернизма и социалистического реализма, двух альтернативных идеологий XX века.

Конечно, по-своему выставка уникальна. В сущности, это самая полная ретроспективная экспозиция русского и немецкого искусства второй половины ХХ века. В 12 залах анфилады второго и третьего этажа Государственного исторического музея (общая экспозиционная площадь около 2200 кв.м.) разместились работы классиков мирового авангарда: Йозефа Бойса, Герхарда Рихтера, Марселя Бротарса, Ханса Хааке, Ильи Кабакова, Эрика Булатова, Виталия Комара и Александра Меламида и многих других. Проект сопровожден мощнейшим двухтомным каталогом, способным удовлетворить любопытство самого въедливого любителя современного искусства.

И все же, как это часто случается со столь значительными культурными событиями, дать однозначную оценку работе десятков (а то и сотен) людей чрезвычайно сложно. Как известно, на всех не угодишь. К тому же, хотя организаторы выставки всячески пролонгируют свою отстраненную и независимую позицию людей нового тысячелетия, четыре года нынешнего века –недостаточный срок, чтобы объективно оценить то или иное культурное явление прошлого столетия с точки зрения "вечности".