СМИ творят страшные вещи. Но публика не убита

"Yтро": Большинство ваших песен – это неприкрытый и достаточно жесткий стеб над народом. Можно предположить, что вы испытываете пренебрежение или нелюбовь к людям...

Максим Покровский: Я не испытываю никакого пренебрежения к людям. Наоборот, я очень благодарен публике. В частности нашей (может, те, кто не является поклонниками "Ногу Свело", тоже нас знают). Благодарен за то, что она нас приняла. Потому что те страшные вещи, которые вытворяют СМИ, представляя дикий, усредненный, бездарный продукт, – это неописуемо. Что они творят! Я, например, не литератор и не берусь это описать... Тем не менее, публика не убита. То, что вы имеете в виду, это не высмеивание, это просто оценка человеческих качеств. Я даже не говорю "слабостей и недостатков" – то, что является слабостью одного, может быть силой другого.

"Y": Песня получается лучше, когда проживаешь ту или иную ситуацию, или это не обязательно?

М.П.: Это нельзя подавать как противопоставление одного другому. Поясню: песни не автобиографичны, и написание каждой отдельной песни не связано с конкретным случаем, моментом или ситуацией в жизни. Вот почему это нельзя, на мой взгляд, разделять союзом "или", то есть противопоставлять – потому что все это является результатом общения с внешним миром. Та информация, входящая в нас, которую мы посредством зрения, слуха, обоняния или еще чего-то там воспринимаем, она проходит обработку у нас внутри. После этого получается не молодое вино, а такой коньячок многолетней выдержки. В том смысле, что не просто увидели какой-то предмет, скажем, стол, и сразу спели про стол, а лет через 10 спели... о стабильности в государстве.

"Y": Существует как бы две линии эстрады: официальный шоу-бизнес и теневой, клубный. Какой вам ближе?

М.П.: Я во всем, прежде всего, ценю личность. Соответственно для меня в музыке столько слоев, сколько личностей. Тем более что, например, сейчас в радиоэфире появляется много всякой блеклой мрази. Того, что недавно родилось и скоро сгинет. И это подается как настоящая, честная рок-музыка, вся эта блажь, которой рок-голодранцы – ну... голодранцы они! – гордятся. И если уж что-то любить, то западную музыку: там это лучше. Причем лучше во столько раз, что у меня пальцев на руках и ногах не хватит, если начать загибать. Вот что слушать надо... Кому надо? Мне! Я никому рецептов не даю.

"Y": Благодаря чему песня становится популярной? Может, важна какая-то доступность?

М.П.: Естественно, что группа "Ногу Свело" известна и любима благодаря наиболее доступным своим песням. Но тем не менее, я говорил и еще раз скажу, что до сих пор не понимаю, каким образом такая сложная группа, как "Ногу Свело", стала такой массово популярной. Поэтому на вопрос "что нужно?" нет однозначного ответа... Кому нужно? Радиоэфиру нужно, чтобы была усредненная дрянь. Что нужно слушателю? Слушателю нужен человек.

"Y": Это уже вы по Станиславу Лему... Он сказал, что человеку нужен человек.

М.П.: Ну, видать, не такой он был бестолочью. Правильно сказал, и зачем с ним спорить? Человеку нужен человек. А то, каким способом он себя выразит – на кухне, в музыке или в живописи, – не так уж и важно. Понято, музыка сейчас реально в более выгодной ситуации, чем живопись. Тем более, нужен человек. А чем он возьмет, никто не знает. И меньше всех знают эти ослы, которые считают себя способными найти и увидеть, угадать, усмотреть....

"Y": С чем связано исчезновение на некоторое время вашей группы из информационного пространства?

М.П.: С тем, что где-то в 2000 году у "Ногу Свело" был достаточно серьезный спад с безобразным руководством. А любой спад популярности влечет за собой иллюзию творческого спада. Внутри человека все делалось так же активно, а дела не шли. А сейчас наоборот, вы нас даже в Киеве чаще видите...

"Y": Бытует мнение, что между украинцами и россиянами большая разница в темпераменте. Видите ли вы ее?

М.П.: Я не большой знаток украинской музыки. Но матушка Украина такая нэспэшнисть, такое спокойствые, мэдлэнно так все. В этом и прелесть. А мы, понятно, все наэлектризованы, пропитаны всем этим дерьмом, газами. Пропитаны до мозга костей проживанием в многомиллионном городе, который жрут и дербанят, ненавидя при этом его.

"Y": Можно ли сказать, что популярность группы основана на том, что люди либо недовольны жизнью, либо способны смеяться над самими собой?

М.П.: Наверное, это комплекс: люди видят людей. Я в сто двадцать пятый раз обращаюсь к этой теме: люди, видимо, слышат мелодию, ну а все остальное у каждого по-своему. Кто-то любит "Ногу Свело", потому что ненавидимые мною "пичкальщики" в итоге впичкали – это один из парадоксов. Кто-то любит за что-то другое. Кто-то вообще не любит и никогда не полюбит.

"Y": Вы "пичкальщиками" пиарщиков называете?

М.П.: Ну, если в ротации какой-то радиостанции находится наша песня, то ее в итоге кто-то – один человек на Земле или сто двадцать один – навязал.

"Y": Но как бы вы иначе стали популярны?!

М.П.: Мы живем на парадоксах. Да, мы бы иначе не стали популярны. Во всех сказанных мною словах, даже если одно попытаться противопоставить другому, нет противоречий. Нет абсолютных истин, нет абсолютно правых или неправых людей, нет абсолютно добрых или злых, порядочных или сволочей. А к популярности мы, естественно, стремимся – мы дураки, что ли, не стремиться? Идем осознанно, делаем все, чтобы быть более популярными.

"Y": Насколько уютно чувствуете себя в шоу-бизнесе, который вам так не нравится?

М.П.: Опять войдем в мир парадоксов. Я себя абсолютно комфортно чувствую. По двум причинам: во-первых, с точки зрения мира музыкантов – мне никто не нужен, у меня все есть. А если сотрудничать с кем-то, то мир инструменталистов крайне богат, и эти люди – ну, божьи люди, которые очень много играют... И их я глубоко уважаю.

Во-вторых, те, с кем нужно уметь общаться, – издатели, телевизионщики. Я нормально с ними лажу. Ведь не говорю, что все они неприятные. Но и с такими надо уметь находить общий язык. Да, их много (не отказываюсь от своих слов), и это одна из самых больших нош в жизни – необходимость общения с неинтересными тебе людьми. То есть, по факту они входят в круг твоих интересов. Вот какое-то СМИ входит в круг твоих интересов. Но этот червяк, который сидит и гундосит: "Вы понимаете? Эта песня, она неформатная. Вот эта песня больше представляет какую-то культуру, нежели другую" – да его съесть хочется, но с ним надо уметь общаться. Проживание и выживание – это уметь налаживать контакт. Или сиди дома и занимайся музыкой как хобби. Круто будет? Сидишь дома, и у тебя хобби – ты музыкант. Сам себе диск нарезал, сам слушаешь. Сам шучу – сам смеюсь. Ха-ха-ха.

"Y": Не связано ли участие в "Последнем герое" со спадом интереса к вам и желанием его возобновить?

М.П.: Конечно, связано с желанием повысить популярность группы. Это означает, что если бы мы были в десять раз популярнее, я бы все равно поехал. Что касается временного спада, то мы уже примерно два года совсем хорошо себя чувствуем. Опять. По крайней мере, в России. В 2003-м, и даже тогда, когда меня звали принять участие в этом проекте, у нас было все отлично. Наш последний альбом "В темноте" продался таким тиражом, что я, честно говоря, просто ахнул! И все равно в "Герое" надо было появиться.

"Y": Личный интерес?

М.П.: Прежде всего, профессиональный.

"Y": Вы любите в интервью употреблять крепкие словечки. Это сознательное желание эпатировать или нежелание с чем-либо мириться?

М.П.: Наверное, все-таки это нежелание мириться. При всем при том, я стою на умении контактировать и находить общий язык. Хотя, естественно, есть определенные остатки юношеского максимализма, какая-то обида... На кого обида? Я обижаюсь на троечников, которые правят жизнью, – троечников, посредственность.

"Y": Об этом ваши песни?

М.П.: Ну, я об этом не задумывался... Но после вашего вопроса скажу... наверное, да.

Благодарим журнал "НОТА" (Киев) за активную помощь в создании материала.