Белорусские выборы: битва насмерть

ФОТО: AP

За два дня до президентских выборов глава белорусского КГБ Степан Сухоренко пригрозил оппозиционерам-заговорщикам суровыми наказаниями "вплоть до смертной казни" в случае, если 19 марта те посмеют вывести народ на улицы или попытаются учинить еще какие-нибудь равновеликие безобразия, подпадающие, по белорусским меркам, под понятие "терроризм". Насколько широко может быть истолкован этот термин не где-нибудь, а именно в Белоруссии, пояснять излишне. Достаточно вспомнить, что массовые аресты и избиения политических, в том числе и зарубежных, оппонентов в Белоруссии воспринимаются как легкая профилактика правонарушений, распространение оппозиционных листовок квалифицируется местной милицией как "антисанитария", а нахождение на площади с зажженной свечой в руке – как "хулиганство". Сухоренко расплывчато намекнул: квалифицироваться по статье "терроризм" будут "все, кто выйдет на улицу и попытается дестабилизировать обстановку". Генпрокурор Петр Миклашевич был более конкретен: "Не каждый, кто выйдет на митинг 19 марта, будет объявлен террористом. Их действия будут квалифицироваться в соответствии с их нарушениями". И лишь Александр Лукашенко, в присущей ему манере, внес полную ясность: он предупредил свой народ, кроме которого, как недавно заверял Батька, у него "никого больше нет", что желающим полезть на баррикады "мы так врежем, что они даже не поймут, откуда пришел удар", цитирует белорусского президента The Financial Times.

В свете вчерашних – как всегда, неожиданных и своевременных – открытий белорусского КГБ немудрено, что слова "оппозиционер" и "террорист" фактически стали синонимами. Единого кандидата от оппозиции Александра Милинкевича до выборов решено не трогать, а вот потом, поясняют силовики, никто не помешает им поквитаться с Милинкевичем по полной программе. Прокуратура уже вынесла ему официальное предупреждение в связи с проведением несанкционированных акций, добавил Миклашевич, однако в контексте упоминаний о смертной казни очевидно, что выговором за "нехорошее поведение" после 19-го дело явно не ограничится.

Несмотря ни на что, оппозиционеры не сдаются и подтверждают намерение в день президентских выборов провести митинг протеста. "19 марта мы будем пользоваться своим конституционным правом на протест против нарушения закона. Это будет исключительно мирная акция, а за использование силы против людей власти понесут ответственность", – говорится в заявлении Александра Милинкевича, поступившем вчера в РИА "Новости". При этом Милинкевич пожелал удачи КГБ в борьбе с террористами, попросив не путать их с мирными гражданами, "которые 19 марта выйдут с мирным протестом против фальсификации, страха и принуждения".

На самом деле из политического фарса предстоящие выборы могут перерасти в серьезное столкновение между властью и сторонниками оппозиции. То, что недруги Лукашенко как в Белоруссии, так и за рубежом планировали повторить Майдан, – бесспорно. Переводились средства, закупались палатки, задолго до выборов анонсировались предстоящие фальсификации. При этом Милинкевич неоднократно заявлял о том, что революция в данных обстоятельствах – неизбежное зло. Оппозиция против революций, за мирное эволюционное развитие Белоруссии, но не оппозиция выведет людей на улицы, а власть, которая всех достала, утверждает Милинкевич.

Другое дело, что в Белоруссии все происходившее сильно напоминало фальстарт. Оппозиция за несколько месяцев до выборов сдала все карты, и власть просто не имела права не отреагировать на планы своих противников. Понятно, что единственной возможностью вывести народ на улицы был сам факт фальсификаций. Не победа Милинкевича в первом туре (как потом доказывал белорусский КГБ, тряся перед телекамерами якобы заранее подготовленными оппозицией экзит-полами), а именно фальсификации в пользу Лукашкенко, что дало бы повод для признания выборов нелегитимными, со всеми вытекающими последствиями. Но КГБ решил опередить соперника и, как сказано выше, выкатил "встречный иск". Оказалось, что это оппозиция планирует масштабные фальсификации и даже заранее заготовила фальшивые "экзиты".

Далее. Победа оппозиции была бы возможна в том случае, если бы ее поддержали силовики. Однако резонно ли тем вмешиваться в процесс, если рейтинг действующего президента Белоруссии зашкаливает за 60%, а за Милинкевича, согласно тем же данным, готовы проголосовать от 8 до 11% избирателей? Впрочем, это цифры ВЦИОМ, у противников Лукашенко свои подсчеты – половина населения страны за оппозицию, утверждают там. Вопрос в том, насколько массовыми будут выступления граждан Белоруссии 19 марта. Если все действительно так, как утверждает оппозиция, и свой народ Батька "достал", силовикам придется сделать выбор: либо они с народом, либо – против. В случае же, если поддержать оппозицию выйдет малочисленная и неорганизованная армия романтиков-добровольцев, ни поддерживать, ни, тем более, давить ее нет никакого смысла. И тогда, по логике вещей, белорусская "джинсовая революция" закончилась бы, не успев начаться.

Однако как в том, так и в другом лагере прекрасно понимают: проигрыш будет иметь для них весьма серьезные последствия. "Лукашенко понимает, что если он проиграет – он проиграет все. Это не будет вариант Кучмы или Шеварднадзе, это, в самом оптимальном для него случае, будет вариант Милошевича. Вряд ли белорусские оппозиционеры будут ориентированы на вариант Чаушеску, но всякое возможно. И потому для Лукашенко это борьба за выживание, а не просто какие-то комбинации, где можно выиграть, а можно проиграть", – заявлял ранее "Yтру" зам.директора Центра политических технологий Алексей Макаркин.

Оппозиционерам тоже внятно дали понять, что в случае их поражения их ждет в лучшем случае тюрьма. Вряд ли победитель-Лукашенко просто пожмет руку проигравшему Милинкевичу – это был бы шокирующий, но, в случае с Лукашенко, практически невероятный ход. Тем более что народные волнения в той или иной форме, бесспорно, последуют, и список претензий Лукашенко к оппозиции сильно возрастет. Поэтому победа 19 марта для основных конкурентов приобретает, в прямом смысле слова, жизненно важное значение. А вот насколько все эти ценности близки белорусскому избирателю, за которым – в конечном итоге – решающее слово, станет ясно уже через два дня.