Казачеству нечем порадовать страну

"Yтро": Год назад в России отметили 15-летие возрождения казачества. Срок немалый. Чего за это время удалось достичь?

Виктор Водолацкий: За 15 лет, по большому счету, порадовать нечем. Да, возрождение казачества состоялось. Но фактором политической силы, влияющей на жизнь нашего общества, оно так и не стало. Идеологи построения нового государства посчитали, что казачество будет мешать процессам рыночной экономики, когда захватывались предприятия и делилась собственность. Казаков стали делить на "красных" и "белых", общественных и реестровых. Сегодня мы работаем через "нельзя". Добились принятия Закона о государственной службе казачества – тем самым государство признало наше существование. Можно сказать, что сейчас созданы основы для объединения казаков.

"Y": Существуют ли данные о количестве казаков и членов их семей, которые были убиты и репрессированы в годы советской власти?

В.В.: Точных цифр нет. Уничтожались целые хутора и станицы. Существуют телефонограммы с Дона Дзержинскому одного из командиров латышских отрядов, который просит прислать на смену новый отряд, потому что его бойцы устали с утра до вечера расстреливать казачьи семьи. Убивали детей, стариков, женщин, матерей. Общее количество уничтоженных казаков по всей России составляет около 4 млн человек.

"Y": В начале 90-х гг. казачество стало не только заметным фактором в политической жизни страны, но и реальной военной силой, участвуя в конфликтах в Приднестровье и Абхазии. Тогда же стало модно принимать казаков в различные общественные организации, партии. Сегодня все выглядит иначе. О снижении статуса казачьего движения говорит тот факт, что Управление по делам казачьих войск при президенте России заменили институтом советника, который не имеет даже аппарата. Власть не балует вниманием казаков. Почему так происходит?

В.В.: Виноваты, в первую очередь, сами атаманы. Многие из них шли за каким-то партийным лидером не потому, что поддерживали его идеи, но лишь потому, что им обещали блага. А потом оказывалось, что все это делалось во вред государству.

Нужно было сформировать костяк, создав из казаков силы постоянной готовности, которые могли бы оказывать помощь государству во всех ситуациях, включая чрезвычайные. Если бы атаман получал должность в администрации субъекта федерации, муниципальном образовании, то не шел бы на площадь с критикой правительства. Но происходило иначе, и авторитет казачества снижался.

"Y": Существует мнение, что государственный реестр не принес ничего хорошего, кроме раскола на общественных и реестровых и того, что в казаки записывают "мертвые души". Это действительно так?

В.В.: Реестр все-таки дал позитив. Что же касается "мертвых душ", то это не так. Я стоял у истоков возрождения казачества в Азове. Когда создавался тот же реестр, к этому был жесткий подход. Списки казаков заверялись главой муниципального образования, начальником милиции и военкомом. Проводилась тройная проверка, что исключало возможность появления "мертвых душ".

Но реестр внес и негатив, разделив казаков за счет атаманов. Некоторые из них требовали от власти вернуть все то, что было построено дедами и прадедами. А на Донской, Кубанской и Терской земле надо было все отдавать. Атаманы уходили в оппозицию, их не избирали. И тогда по всей России пошла волна разделения.

Союз казачьих войск России и Зарубежья, который я возглавляю, стал мостиком, который начинает объединять казачество. Что нам мешает быть вместе, если мы едины в вере, во взглядах на воспитание молодежи, если нам небезразлична судьба государства и безопасность его граждан? Разногласия надо отложить в сторону, нужно принять все меры, чтобы принятый закон заработал в полной мере, чтобы были, наконец, исполнены поручения президента, которые не исполняются, Вот есть поручение разработать концепцию государственной политики в отношении казачества. Но прошли все сроки, а ее все нет.

"Y": Кто "завалил" процесс?

В.В.: Аппарат советника (Геннадия Трошева – Ю.К.) и Министерство регионального развития.

"Y": Но при этом мне приходилось слышать от казаков, что новый закон, по большому счету, ничего не принес казачеству. Насколько справедливы подобные утверждения?

В.В.: Закон нам нужен для того, чтобы мы могли работать с институтами государственной власти. Он, может, не в полной мере отражает того, что нам хотелось бы. Но сегодня он дал право работать с органами власти и брать часть полномочий на себя. Главное, чтобы нам не мешали. Тогда мы сможем через год-два отчитаться по этому закону перед президентом.

"Y": Если взглянуть на традиционные казачьи земли, мы увидим, что идет выдавливание русскоязычного населения с Кубани и Дона, причем мигранты порой не считаются с традициями и чувствами коренного населения. Почему нет реального противодействия со стороны казаков этому процессу?

В.В.: Отчасти в этом есть доля правды. Взять те же Шелковской, Наурский, Надтеречный районы Терского Войска Чеченской Республики, в которых сегодня уже почти не осталось русских. Сегодня атаман Терского Войска, он же заместитель губернатора Ставропольского края, выступая на всех уровнях, спрашивает у государства, почему одни люди, пострадавшие в ходе контртеррористической операции, возвращаясь на свои земли, получают хорошие дотации, но русских семей это не касается. Беженцы проживают в Ставропольском крае, на Дону и Кубани, не имея ничего.

Вспомним, как на волне патриотизма был создан батальон имени Ермолова, куда вошли терские казаки, часть донских и кубанских. Этот батальон хотел в первую очередь сохранить русскоязычное население Чечни. Я встречался с казаками, командирами рот и взводов, которые говорили, что с приходом этого батальона резко сократились похищения людей, случаи насилия, наркоторговля. Казаки знали, что за их спинами их семьи. Но это не понравилось тем, кто руководил войсковыми операциями. Сначала комендантские роты были отправлены в горные районы, где были не способны выполнять свои задачи, а потом расформированы за ненадобностью. Отсюда у казаков пессимизм в отношении к власти. Люди задавались вопросом, нужны ли сегодня их смерти, когда убивали и резали атаманов в станицах и никто не собирался искать преступников. И тогда пошла вторая волна по заселению казачьих земель чужаками.

"Y": Виктор Петрович, в документах Московского бюро по правам человека и правозащитной организации "Сова" казачество отнесено к экстремистским организациям. Какова реакция казачества?

В.В.: Весь "экстремизм" казачества заключается только в одном – в желании мира на земле, порядка и добра, чтобы приходящий в наш дом жил по нашим законам. Гостя встречают хлебом-солью, поят, кормят и укладывают спать. Но когда этот накормленный человек начинает вытирать ноги о хозяев, насиловать, грабить и развращать, то превращается во врага. Тогда казачество прибегает к самозащите. Мы занимаемся не экстремизмом, а защитой своей земли.

"Y": Знакомые казаки признавались мне в том, что разочарованы атаманами, которые делят должности. Простые люди не желают участвовать в этом. Что необходимо сделать для изменения ситуации?

В.В.: Надо доводить до казаков, что они сами являются источниками того, что происходит. Атаман без казаков – не атаман. Сегодня только в одной Москве около 600 казачьих генералов. Это нонсенс. Они ходят по улицам с орденами Красной Звезды и золотыми звездами Героев Советского Союза, а милиция и военные патрули отдают им честь. У такого генерала армии, извините, иконостас из наград до пупка. В этом виноваты сами казаки, о чем я не устаю говорить на мероприятиях, таких, как недавно прошли в Новочеркасске и Феодосии. В Крым только по одному призыву собралось 4 тыс. казаков. Люди приехали даже из Сибири и Казахстана.

"Y": Речь идет о противодействии действиям крымских татар, разрушивших крест у основания памятнику Андрею Первозванному?

В.В.: Да, мы отправились в Крымский поход, посвященный 150-летию Крымской войны. Мы еще раз показали, что казаки – самоорганизующаяся структура, провели крестный ход, установили поклонный крест на месте расстрела 7 тысяч казаков, провели молебен. Тот крест, который разрушили татары, был восстановлен.

Мы провели в Крыму фестиваль казачьей культуры, провели Большой Круг, открыли памятную доску генералу Антону Ивановичу Деникину на здании гостиницы "Аврора" в Феодосии, где он писал о будущем России. Мы показали, что пришли с миром и готовы жить в мире. В Крыму, корме татар, живут, русские и украинцы, греки и армяне. Делать из полуострова Косово недопустимо. Если завтра, не дай бог, там начнутся противоправные действия против русскоязычного населения, я, как Верховный атаман, не смогу удержать людей. Они сами поедут туда, как в Югославию.

"Y": Казаки помогли отстоять независимость Абхазии. К сожалению, режим реваншистов в Грузии планирует силовые меры в отношении нее и Южной Осетии. Как в этом случае поведет себя Всевеликое войско Донское, российское казачество?

В.В.: Казаки готовы выдвинуться на защиту этих республик. Когда Приднестровье оказалось в кольце блокады, ему первыми пришли на помощь донские казаки. Мы не бросаем братьев в беде. Остается надеяться, что у руководства Грузии хватит мудрости не устроить новую войну в Южной Осетии и Абхазии. Потому что если начнутся боевые действия, больше потеряет Грузия, чем Южная Осетия.

"Y": Спасибо за интервью.