Мефистофель мусорного масштаба

"Yтро": Илья Львович, а вы раньше писали музыку?

Илья Олейников: Писал песни - для "Чая вдвоем", для Бабкиной, для Пьехи. Даже выпустил альбом "Мой шансон"... И вот как-то в очередной приезд в Нью-Йорк, где я всегда стараюсь смотреть всего побольше, я нагляделся так, что вернулся домой переполненный звуковой информацией. И музыка начала из меня выползать.

"Y": Начали записывать?

И.О.: Я играю на фортепиано, а оно привязано к синтезатору, и я сам делал черновые оркестровки к темам, которые меня не отпускали. Каждый день в голове рождалась все новая и новая музыка. Сначала эти записи были бесцельны. Но когда набралось штук десять мелодий - я понял, что намечается какая-то тенденция. Я встретился с актером Николаем Дуксиным, моим хорошим другом, мы когда-то вместе работали в эстрадном отделе Ленконцерта. Показал ему музыку, и он три дня думал. Потом началась работа. Мы уходили от однообразия, искали четких форм. Пока добились чего хотели, прошло пять лет.

"Y": А откуда возник Юзефович?

И.О.: Я не был с ним знаком, но меня в свое время сразил мюзикл "Метро". Я позвонил Янушу, и он приехал в Петербург. Ему очень понравилась музыка, иначе он бы не взялся. Более того, Юзефовичу как раз в это время предложили постановку на Бродвее, но он перенес ее на год, чтобы спокойно заняться "Пророком". Когда мы провели кастинг, Януш всех артистов увез под Варшаву, в небольшое общежитие в лесу, где целый месяц обучал их искусству мюзикла.

"Y": Как по-вашему, почему этот жанр у нас так туго приживается?

И.О.: Все-таки он не совсем российский. У нас же всегда любили оперетту, бездумный жанр ни про что. Оперетта как-то хорошо наложилась на нашу советскую ментальность... А мюзикл - это совсем другое. Оперетта - начало ХХ в., а мюзикл уверенно заглядывает в ХХI. Кроме того, если взять то же "Чикаго", смотреть его надо в Нью-Йорке, а у нас он выглядел не очень логично и органично. "Метро" - единственный мюзикл в десятку, который прирос к России.

"Y": Герой, которого вы играете сами, - Пророк, обитающий на свалке. Он только прикидывается пророком? Или это такая инфернальная фигура булгаковского толка?

И.О.: Нет, он лжепророк. Мефистофель мусорного масштаба.

"Y": Видно, что у вас было желание что-то сказать человечеству всерьез...

И.О.: Иначе мы бы за это не взялись. При этом старались избежать морализаторства. Мы мечтали донести свои идеи неформально, очень ярко, по высшему классу. Януш тут подошел идеально: когда мы оказывались в тупике - как воплотить ту или иную идею, - он с его потрясающим талантом сейчас же придавал ей острую, запоминающуюся форму.

"Y": Зачем понадобилось получать благословение Православной церкви?

И.О.: Я привез им первый, еще магнитофонный вариант "Пророка", - в нем же все-таки очень сильно христианское начало, - мне хотелось заручиться поддержкой. И я ее получил.

"Y": Как вы думаете, какова дальнейшая судьба спектакля?

И.О.: Мы хотим играть его каждый месяц по несколько раз в Москве и Петербурге. В Москве с мюзиклами не густо. А в Петербурге - вообще ни одного!