Медведев рискует, но риск его оправдан

В начале июня на Петербургском экономическом форуме Дмитрий Медведев сделал два заявления глобального масштаба. Первое: США не справились с ролью мирового лидера и должны оставить это место. Второе: Россия располагает всеми возможностями и ресурсами, чтобы стать ведущим игроком на мировой арене. Прокомментировать эти заявления президента мы попросили члена правления Института современного развития Евгения Гонтмахера.

"Yтро": Петербургские заявления Дмитрия Медведева по поводу вины США в мировом кризисе и растущей роли России? Что это - глобальные претензии, или все-таки просто риторика?

Евгений Гонтмахер: Я бы не стал разделять жестких слов в адрес Соединенных Штатов. У США действительно много серьезных проблем. Но все же нельзя говорить, будто американцы виноваты в том, что в мире все не так хорошо с экономикой. Я думаю, что виноваты все. В том, что цены на нефть зашкалили за $130 за баррель, американцы разве виноваты? Нет. Поэтому мне кажется, слова Медведева надо понимать таким образом: Россия тоже озабочена не только своими, но и мировыми проблемами. Это говорит о том, что она выходит сегодня на какие-то новые рубежи, когда действительно хочет быть игроком если не на уровне Соединенных Штатов, то во втором ряду, среди таких стран как Франция, Германия, Италия - это точно.

Но хочу подчеркнуть очень важную вещь: всякие амбиции должны быть подкреплены реальными действиями. И то конкретное, что имеется в России сейчас то, что может эти амбиции подкрепить, - проект Программы до 2020 года. Там, конечно, то, как мы эти амбиции собираемся реализовывать, прописано достаточно слабо. Поэтому сейчас главная задача Медведева как президента и Путина как председателя правительства состоит в том, чтобы в конкретных документах при помощи абсолютно конкретных мер были предложены пути реализации всех этих вполне здоровых амбиций. Иначе через несколько лет мы окажемся в очень неприятной ситуации, когда за громкими заявлениями так ничего и не последовало. Медведев, конечно, рискует, делая такие заявления. Но все-таки я надеюсь, что риск этот оправдан.

Е.Г.: Думаю, что нет. Мюнхенская речь была посвящена, в основном, вопросам военным, вопросам стратегической безопасности, об экономике в ней практически ничего не было сказано. Путин выступал в Мюнхене на конференции по вопросам безопасности, где обычно собираются министры обороны и те, кто за это отвечает. А речь Медведева прозвучала на экономическом форуме и по своей тональности была направлена на освещение экономических вопросов – пусть и в глобальном масштабе, но все-таки экономических. Другое дело, что Медведев всей своей внешнеполитической деятельностью, которой он постепенно начинает заниматься, всячески показывает, что Россия открыта миру, что она хочет быть равноправным партнером всех стран и не хочет отгораживаться никаким новым железным занавесом. И такое стремление надо только поддерживать.

"Y": Тогда получается, что определенный элемент коррекции "мюнхенских" установок все-таки есть...

Е.Г.: Он заявлен пока только на словах. Вот сейчас мы с вами переживаем, видимо, самый интересный и ключевой момент в новейшей истории России. В ближайшие несколько месяцев будет понятно, насколько за этими словами пойдут какие-то дела. Где-то ближе к осени многое станет понятно. Почему я упомянул о Программе-2020: когда она будет сформирована в более-менее окончательном виде, тогда мы с вами окончательно поймем, что ждет нас дальше. Я все-таки надеюсь на то, что этот шанс президент не упустит и мы действительно выйдем на путь демократического развития, на путь рыночной экономики в полном смысле этого слова.

"Y": Если Медведев говорил на форуме о глобальных вопросах, то первый вице-премьер Шувалов - о более конкретных вещах. Он сказал, что в стране уже существуют базовые экономические институты. Вы согласны с тем, что они сформированы и что они готовы?

Е.Г.: В целом - да. Потому что как бы мы ни ругали 90-е годы (хотя лично я их не ругаю), при всей их катастрофичности, при колоссальном количестве негативных событий то, что произошло тогда, было абсолютно необходимо. Я думаю, лет через 30 - 40 - 50, когда мы уже будем по этому поводу беспристрастны, история это докажет. Именно в 90-е годы и были созданы основные экономические институты. Например, институт частной собственности. Да, он несовершенный, да есть попытки рейдерства, да, есть попытки отъема этой частной собственности (в том числе и со стороны государства), и с этим, конечно, нельзя мириться. Но институт собственности существует, и на 70% наша экономика является частной. Экономика стала открытой. Да, конечно, сейчас мы в основном вывозим за рубеж сырье, а закупаем потребительские товары и оборудование. Но, тем не менее, мы в этом смысле открылись миру, и никаких препятствий международной торговле, кроме экспортно-импортных пошлин, у нас нет. Затем такой важнейший экономический институт, как конкуренция. Да, у нас сильно монополизированная экономика, но, тем не менее, мы хотя бы уже не боимся самого понятия конкуренции. И вот эти три основные момента - частная собственность, открытость страны в мировую экономику и конкуренция – и есть эти самые институты. То есть базис уже заложен. И в течение ближайших лет перед правительством стоит задача сделать эти институты более четкими и работающими.

"Y": Что в выступлении Шувалова показалось вам наиболее интересным?

Е.Г.: Пять основных недостатков современной России, на которые он указал. Я хорошо знаю Игоря Ивановича и с очень с большим уважением к нему отношусь. Но от него, как от первого вице-премьера, я ожидал чисто экономического выступления, думал, что он сосредоточится на текущих вопросах: инфляция, диверсификация экономики, вступление в ВТО, инвестиционный климат. Но нет! Он начал, с моей точки зрения, с самых животрепещущих и совершенно правильных вещей. С нашего сознания, с российского менталитета, который во многом определяет все наши проблемы. Я не буду в очередной раз называть пять недостатков, на которые указал Шувалов, но замечу, что каждый из них - это проблема, которая у нас в головах. Особо отмечу, что самым большим сюрпризом в его выступлении для меня стали слова о том, что мы допускаем экспансию государства и приветствуем это. И это очень важный наш недостаток: мы уповаем на государство, к сожалению, еще в очень и очень многих вопросах. Государство везде. Оно заполняет собой все бреши рынка, хотя эти бреши при свободе бизнеса можно было бы заполнить тем же самым бизнесом. И вот это, как мне кажется, - главный мессидж, который Шувалов адресовал всей нашей элите.

"Y": Не возникает ли у вас ощущения, что это, опять же, риторика?

Е.Г.: Вы знаете, нет. Снова повторю: Виктор Иванович мог ограничить свое выступление какими-то приземленными сиюминутными экономическими вещами. И его бы все внимательно слушали: все-таки первый вице-премьер, который во многом определяет экономическую политику правительства. Но ведь он сделал все по собственной инициативе. Значит, он так думает. Я просто уверен, что он действительно так думает. А раз так, то, видимо, так же думают и люди в его окружении. А это уже половина дела. Поэтому эти мысли, идеи действительно могут трансформироваться в реальные дела. Хотя все это чрезвычайно сложно; Россия не раз сталкивалась с тем, что говорились хорошие слова, а на выходе получался очередной кризис. И все же, давайте попробуем еще раз – мне кажется, что сейчас наступил подходящий момент.

"Y": Какие приоритеты в части реализации глобальных планов России выбрали бы лично вы?

Е.Г.: Наши внутренние приоритеты напрямую связаны с внешними. Первый - это, безусловно, освобождение бизнеса от административного пресса. У нас сейчас ситуация, когда любая более или менее значимая сделка крупного бизнеса по покупке, скажем, западной компании должна получить одобрение где-то там на самом верху. Эта система, я считаю, должна быть полностью отменена. Да, если есть какая-то угроза национальной безопасности, государство должно такие сделки пресекать. Но это возможно только в исключительных случаях, бизнес совершенно не обязан получать высочайшее разрешение по каждому такому случаю. Второе - это малый бизнес, который должен преобразить лицо страны. Речь идет об инновационной экономике, а в ней занят в основном малый и средний бизнес. Далее - независимая судебная система. Мне говорят: а где ты возьмешь других судей? Я отвечаю: все очень просто - пусть чиновники перестанут "звонить" судьям, и те станут работать нормально. Судейский корпус достаточно структурирован, но он тоже находится под прессом административного давления. И, наконец, еще один приоритет - поощрение инвестиций в человеческий капитал. Самое узкое место, которое тянет Россию вниз, - качество человеческого ресурса. Вот если мы будем в него вкладываться, перераспределив бюджетный приоритет, тогда у нас появятся все возможности стать страной, конкурентоспособной во всех отношениях.