Как добивают наших стариков

ФОТО: ИТАР-ТАСС

"ВЫ ВЫИГРАЛИ 1.380.000 РУБЛЕЙ", гласила огромная надпись на рекламной листовке. Страниц в письме, пришедших на мой адрес, но на мамино имя, было много, и эта сумма – 1,38 млн – в том или ином виде повторялась на всех. Даже платежная квитанция на ее получение была вложена, правда, на ней красовалась печать с надписью "копия". А среди громких фраз о свалившемся на маму счастье мельком упоминалось, что получить эту сумму можно, всего лишь заказав что-нибудь из прилагаемого каталога.

Отправитель сего "письма счастья" – компания дистанционной торговли всякой мелочевкой, от кастрюли в виде тыквы до чудо-мухобойки, – была мне знакома. Ее мини-каталоги выпадали из журналов, лежали стопочками в подъезде на столе, выделенной нашей консьержкой для рекламного хлама. Но нигде мне не встречалось упоминания о конкурсе с денежными призами.

"Да они меня замучили! – воскликнула мама, когда я сообщила ей о выигрыше. – Все время писали, что я что-то выиграла, только вот должна что-то купить, а как куплю – опять пишут, что выиграла, надо только еще что-то купить, а прежнего выигрыша не шлют".

Мама у меня старенькая, по советскому обычаю верит печатному слову, радио и телевизору. И поэтому все время приходится вызволять ее из лап мошенников. Совсем недавно закончилась эпопея с фирмой, продающей чудодейственные лекарства по совершенно сумасшедшим ценам. Купившись однажды на их рекламу по радио ("Это же приличная радиостанция, как же там могут обманывать!"), мама отдала почти всю пенсию за БАД, которую мы с врачом с трудом уговорили ее не пробовать. Так сказать, во избежание. Однако втюхиванием сомнительного средства задорого дело не кончилось – "фармацевты" начали ее шантажировать. Милые мужские и женские голоса постоянно названивали и требовали (!) купить лекарство, без которого перемрут и она, и все ее близкие. Мама пила сердечные средства и плакала. Однажды эта фирма удостоилась попадания в разоблачительную телепередачу. Тут-то мама мне о ней мне и рассказала: "Представляешь, их в глаза обвиняют, а им хоть бы что". Я начала принимать меры – вернее, выяснять, какие меры можно принять. Выяснилось, что по существу – никаких. Благо мама давала номер сотового телефона – пришлось сменить номер, чтобы звонки прекратились. А потом мама и вовсе переехала поближе ко мне и забыла шантажистов как страшный сон.

Памятуя о той истории, в этот раз я расспросила маму тщательно. Помявшись, она призналась, что да, однажды, купившись на каталог, заказала по нему складную трость. Потом, получив первое письмо о выигрыше, купила еще прибор для серебрения воды. Потом... потом много чего было – все эти "сверхполезные" покупки теперь пылятся на антресолях. А потом, когда делать покупки мама перестала, ее начали засыпать письмами о выигрышах и, да, все время звонили. Пока она не поменяла телефон и квартиру. Но нового своего адреса она не давала...

В последнее мамино утверждение я вполне верю. Дело в том, что на пришедшем письме был указан индекс, который нам сменили год назад. "Полгода-год – столько как раз требуется, чтобы украсть новые адресные базы", – сказал мне сведущий знакомый. Однако я решила проверить предположение, позвонив в саму фирму.

И тут выяснилось, что во всем ворохе рекламных листовок нет никаких телефонов фирмы. Есть только абонентский ящик, на который следует посылать письмо с бланком заказа. После долгих поисков телефон я таки нашла. Мелким, на пределе человеческого зрения, шрифтом, на обороте той самой копии платежного поручения на миллион с гаком было написано, что получатель "письма счастья" стал победителем в конкурсе на право эти деньги выиграть. То есть, как кричали базарные "лохотронщики" 90-х годов: "А теперь самый последний тур для самых последних победителей!". Текст завершался адресом и телефоном "для справок".

Звоню. "Где мне получить мои миллион триста?" – спрашиваю. "А откуда вы взяли этот телефон?" – отвечают мне вопросом на вопрос. И, услышав, что нашла его на обороте псевдоплатежки, радостно заявляют: "Ну, значит вы уже прочитали про условия выигрыша". То есть, помещен телефон в конце хитро спрятанного теста мелким шрифтом не зря. Правда, я все же смогла поставить сотрудников компании в тупик вопросом о том, откуда они взяли мой адрес. Ссылки на то, что мама сама его сообщила, "вот буквально 6 сентября пришел от нее запрос", не прокатили. Помимо старого индекса, который моя мама уж точно бы не указала, был у меня и совершенно железный аргумент. Дело в том, что мама живет по совершенно другому адресу. А у меня она лишь зарегистрирована.

Пенсионеры – самый лакомый контингент для разного рода мошенников. Они наивны, не различают мелкий шрифт, их легко запугать и обмануть. Желающих выманить у них не такую уж и маленькую по нынешним временам пенсию (а у многих столичных пенсионеров – еще и деньги, которые дают им их дети) и сбережения много. Глупо взывать к их совести. У меня другой вопрос: почему, зная об участившихся мошенничествах, потерпевшими в которых оказываются старики, никто и ухом не ведет? Почему мне даже не официально в милиции, а знакомые в порядке консультации честно говорят, что ничего сделать нельзя? Почему обман стариков не является отягчающим обстоятельством для суда? Почему "фармацевты"-шантажисты спокойно могут участвовать в телепередачах, и на них не надевают наручники прямо во время эфира? Почему у нас практически не работает закон о персональных данных – и невозможно вчинить многомиллионный иск ни паспортному столу, ни телефонному оператору, допустивших воровство информации? И не надо рассказывать о трудностях. Во всех цивилизованных странах старики получают пенсии побольше наших. И мошенники, увы – беда интернациональная. Но как-то с ними справляются. Во всяком случае, мне не приходилось слышать о легальных компаниях, беспрепятственно ворующих личные данные клиентов.