Россия будет у американцев на подхвате

Новая военная стратегия США, обнародованная на прошлой неделе, дала обильную пищу для размышлений военным экспертам и аналитикам, специализирующимся по вопросам международной политики. При сохранении смысла общих формулировок, касающихся приоритетов и стратегических задач этот документ содержит массу формулировок и нюансов, отражающих новые веяния во внешней и военной политике. Вашингтона. Первое, что бросается в глаза, – изменение общего тона и частичная корректировка позиционирования США в мире.

Военная доктрина 2004 г. была пропитана идеологией неоконсерватизма и выражала алармистский настрой администрации Джорджа Буша. Америка рассматривалась как единственная страна, военная мощь которой позволяет ей прибегать к односторонним действиям без оглядки на союзников и навязывать всему миру свою волю и свои представления о добре и зле. Администрация Барака Обамы действует более осторожно. Как отметил руководитель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Майкл Маллен, "с точки зрения безопасности сегодняшний мир представляет собой быстро меняющуюся, наполненную новыми вызовы среду, которая требует более совершенного лидерства".

Легко видеть, что тезис о лидерстве сохранен, но выражен более мягко. В новой стратегии речь идет не об односторонних действиях, а о "приверженности международным нормам" и "использовании военной силы в тесном взаимодействии с союзниками и партнерами". Что касается "права действовать самостоятельно в случае необходимости", то им по умолчанию обладает любое суверенное государство. Одновременно в новой стратегии много привычных формулировок, касающихся "обеспечения безопасности американского народа, защиты территории и образа жизни, предотвращения нападений на США и их союзников", противодействия экстремизму и пр.

В документе практически не упоминается Ближний Восток, а главными врагами США названы "Аль-Каэда" и ее сторонники в Афганистане и Пакистане". Этот перекос начался еще во время предвыборной кампании Обамы, когда он и его советники заговорили о "новых формах сотрудничества с арабским миром". Одновременно предлагалось сосредоточить усилия на борьбе с гнездом экстремизма в Афганистане и Пакистане. Эксперты заговорили о планах США переформатировать свою политику на Ближнем Востоке. Последние события в арабских странах показывают, что реализации "нового курса" началась.

Из текста следует, что центром приложения военных и дипломатических усилий Вашингтона становится Азиатско-Тихоокеанский регион, где на фоне обострения отношения между Южной Кореей и продолжающей свои ядерные проекты КНДР все большую мощь набирают Индия и Китай. По оценкам экспертов, повышенный интерес к этому региону отражает стремление США вплотную заняться проблемой Китая. Именно стремление ограничить экспансию КНР привело к отставке президента Пакистана Первеза Мушаррафа, наказанного за активное сотрудничество с Пекином, который окружил Юго-Восточную Азию "жемчужным ожерельем" военных баз и подконтрольных режимов. Отсюда планы США "активизировать сотрудничество в сфере безопасности с соседями Китая – Вьетнамом, Филиппинами, Индонезией, Малайзией".

В новой военной доктрине сказано, что США "испытывают тревогу по поводу масштаба и стратегических целей проводимой Китаем модернизации своих вооруженных сил, действий Китая в космосе, киберпространстве, в Желтом море, Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях". Эта тревога заставляет Вашингтон "внимательно следить за развитием вооруженных сил Китая и тем, как это будет сказываться на военном балансе в Тайваньском проливе". В первую очередь Китаю адресовано обещание дать отпор любой стране, угрожающей интересам США и безопасности их союзников. Эти совершенно недвусмысленные сигналы приправлены ритуальными клише о "развитии сотрудничества" и "продвижении общих интересов", из которых следует, что Вашингтон рассчитывает на помощь Пекина в сохранении мира и стабильности на Корейском полуострове. Что касается перспектив военного сотрудничества, они будут напрямую зависеть от готовности Китая и впредь воздерживаться от попыток быстрого решения проблемы Тайваня. Пока между США и Китаем нет никаких соглашений и договоров в военной сфере.

Два года назад Вашингтон предпринял попытку начать более тесное сотрудничество с Пекином. Мировые СМИ писали о "большой двойке", которая будет управлять миром, но договориться не удалось. Параллельно США зондировали почву на предмет изменения характера отношений с Россией. После провала затеи с Китаем началась "перезагрузка", в рамках которой был подписан договор по СНВ, началось сотрудничество по Афганистану, сближение с НАТО и даже переговоры о создании общей ПРО. С началом этого года интенсивность российско-американских контактов резко снизилась, а Дмитрий Медведев даже не поехал на ежегодную конференцию по безопасности в Мюнхене.

Эксперты объясняют спад интереса Вашингтона к России тем, что все нужные американцам уступки по Ирану, Афганистану и Средней Азии Москва уже сделала, а идти на принципиальные уступки или прямую конфронтация по проблеме ПРО американцы не собираются, предпочитая "замотать" этот вопрос в ходе долгих переговоров. Тем не менее, в новой военной стратегии подчеркивается стремление сотрудничать с Москвой не только "в сфере борьбы с терроризмом и противодействия распространению ядерного оружия и материалов", но также в космосе и в области ПРО. Кроме того, США "намерены наращивать диалог по военной линии, опираясь на наши успешные усилия по сокращению стратегических сил".

И самое интересное: "США приветствуют активизацию роли Москвы в обеспечении безопасности и стабильности в Азии" и "приглашают ее играть более активную роль" в регионе. Тем самым определено амплуа России в партнерских отношениях с США: помогать в Афганистане, дружить против Китая и не мешать американским проектам в Центральной Азии. Американские политики и эксперты хвалят Москву за то, что она перестала считать постсоветское пространство сферой своего влияния. По словам советника Обамы Майкла Макфола, подобные понятия безнадежно устарели и им не место в XXI веке. В качестве примера позитивных перемен Макфол сослался на "совместную работу по стабилизации Кыргызстана", позволившую положить конец соперничеству за влияние в республике и конфликтам вокруг американской базы в Манасе.

Еще более решительно высказался недавно известный специалист по вопросам геополитики Эдвард Люттвак. Назвав взаимную подозрительность между Россией и США "наследием прошлого", Люттвак определил перемены, начавшиеся в мире, как "возвращение большой политики". Еще он весьма одобрительно отозвался о новых веяния во внешней политике Москвы: "Вместо того чтобы быть маргинальным игроком, Россия окажется в самом центре событий мировой политики, потому что любое важное событие будет зависеть от того, кого подержит Москва". Такие похвалы от человека, который всегда позиционировал себя в качестве жесткого оппонента и даже противника России, не могут не настораживать.

Объяснений, в сущности, всего два: либо мир действительно находится на пороге каких-то принципиальных перемен, которые видны из Вашингтона, либо Россию пытаются вписать в "большую политику", которая при ближайшем рассмотрении может оказаться продолжением борьбы за новый передел мира. Россия не противится ни тому, ни другому. Ее сотрудничество с США в Афганистане исключает какие бы то ни было претензии к среднеазиатским государствам, которые не только делают то же самое, но и подключаются к западным проектам транспортировки углеводородов в обход России и вовлекаются в американскую игру против Китая. Это, а также последние события в государствах Северной Африки позволяют говорить о запуске серии новых проектов, которые, как говорил в 2008 г. Обама и как сказано в новой военной стратегии США, обеспечит Америке "более совершенное лидерство".