В России обнаружилось "ничейное" поколение

ФОТО: AP

О том, как неожиданно большим, мирным и организованным оказался московский митинг "За честные выборы" 10 декабря, сказано и написано уже много. Хотелось бы о другом. Кто и почему пошел или не пошел на этот митинг. Потому что от этого зависит и то, что нужно делать власти и оппозиции.

Да, на митинге было на удивление много молодежи. "Детей Путина", как их окрестили в блогах, – тех, кому в 2000 г. было по 10 – 12 лет. Они не помнят 1990-х. Они не очень понимают, почему во всем виноват Чубайс и о чем спорит Илларионов с уже покойным Гайдаром, и не знают слова "загогулина". Они до сих пор не то что не участвовали в митингах – некоторые из них ходили по 31-м числам на Триумфальную площадь поглазеть на "винтилово". Со стороны. Интересно ведь.

Почему они пришли? Потому что им хочется перемен. В 20 с чем-то лет верится, что завтра будет не так, как вчера. Тем более что в 20 с чем-то лет "вчера" – это прыщавая неустроенная юность, да и "сегодня" – еще не очень. Эти дети застали хорошие школы и не застали хорошие институты. Теперь их неохотно берут на работу, обзывая неумехами с дипломом. Но они не виноваты, что лучшие институтские преподаватели давно преподают не в России. И они не хотят быть "офисным планктоном", когда мечталось стать Сергеем Брином или хотя бы Ксенией Собчак.

И еще они обиделись. Потому что в 20 с чем-то лет слова "честность" и "справедливость" еще не затерты, потому что многие из них пошли наблюдателями на выборы и испытали такое унижение, что теперь заставить их смириться с ним – задача неблагодарная. "Мы хотим, чтобы все было честно", – вот их девиз. Они хотят пересчета голосов – хотя бы там, где они заметили нарушения. Они знают, что, скорее всего, результаты выборов это скорректирует не сильно. Но им нужна правда. Им нужно знать, что результаты их первого в жизни гражданского поступка не оказались в мусорной корзине.

На митинге было много 40 – 50-летних. Тех, кто стоял у Белого дома в августе 1991-го. Или не стоял, а сидел на кухне, слушая радио и переживая за тех, кто стоял. Или не слушал и не переживал, но все равно радовался, когда все кончилось и толпы скандировали: "Рос-си-я, Рос-си-я!". За эти годы они пережили много разочарований, но всегда помнили, как голодно и весело было с 1988-го до 1991-го. Какие "гайд-парки" собирались на Пушкинской и на Старом Арбате у Вахтанговского театра. Как бегали чуть ли не еженедельно на разнообразные митинги. Когда-то они променяли эти веселые, но голодные времена на скучные, но сытые. Однако теперь, на пороге старости, обнаружили, что количество сортов колбасы – это и правда не главное. Что пресловутая стабильность – совсем не означает уверенности в завтрашнем дне, особенно если он грозит уходом на пенсию.

И еще они обиделись. Обиделись, когда им сказали, что все давно было решено. "Нас развели как лохов" – вот их упрек. Им нужен не просто пересчет – им нужны настоящие выборы. В том числе, президентские. Они понимают, что победит все равно тот же кандидат, они даже не исключают, что проголосуют за него – но им нужен президент, имеющий мужество соревноваться с настоящими, достойными соперниками.

На митинге было на удивление немного 30 – 40-летних. Зато их было большинство среди тех, кто кричал в социальных сетях своим френдам: "Опомнитесь, вас используют! На вашей крови сделают свои дела те, кто уже дискредитировал себя, когда был во власти, а теперь хочет вернуться и снова погрузить страну в хаос!". При этом они честно признавались, что нынешнюю власть отнюдь не обожают. Но и "новых старых" не хотят. И вообще не хотят никуда ходить и митинговать, потому что на митинги ходят пиариться только всякие отморозки.

Я долго не понимала, откуда такой страх перед митингами и агрессия относительно митингующих. Пока не сообразила: их воспоминания – голодные шахтеры, стучащие касками у Белого дома, сам Белый дом, закопченный дымом пожара, нищие родители, чьи НИИ и заводы закрылись, очереди, вонючие "оптушки", наглые "братки" в малиновых пиджаках.

Наверное, они бы могли стать опорой нынешней власти. Но их много, этого последнего поколения советского беби-бума. Их много, а социальных лифтов – все меньше. И в свои 30 с небольшим они вдруг массово задумались о том, что – все, приехали.

Карьера сделана – и это карьера мелкого начальника, на уровне отдела, максимум – подразделения. Дальше – уже только "по блату", если есть нужные родственники или умение в правильном месте в правильное время правильно лизнуть правильного человека. Но и в этом случае потолок определяется уровнем блата.

Бизнес построен – но это маленький бизнес, и возможности сжимаются с каждым днем, а не расширяются. Даже если ты не спишь ночей, ломая голову, и работаешь по 15 часов без выходных. Потому что для успеха бизнеса надо иметь родственника или знакомого в госстурктуре, который сможет дать тебе госзаказ за откат. Или разрешение. Или еще что-то даст. Но и в этом случае границы твоего бизнеса совпадают с границами компетенции благодетеля-чиновника.

Они не обиделись – потому что привыкли к обману, а лохами считают не себя, а тех, кто в 90-х стоял у Белого дома. Но их не устраивает высота потолка. Она их давит. И вот это поколение циничных, ненавидящих 1990-е гг., боящихся митингов и не верящих никому – те, за кого сейчас нужно бороться и власти, и оппозиции. Я не знаю, как и кто сможет убедить их в том, что откроет двери. Я только знаю, что словам они не поверят.

Обсудить на Facebook