В деле "ЮКОСа" собираются поставить точку

Платон Лебедев. Фото: AP

Чудесное освобождение Ходорковского не поставило точку в деле "ЮКОСа". Напротив – оно, кажется, обещает этому делу (даже двум) новый поворот. Накануне председатель ВС Вячеслав Лебедев отменил решения столичных судов по первому и второму делам "ЮКОСа" (напомним, в первый раз Михаила Ходорковского и Платона Лебедева обвиняли в неуплате налогов, второй раз – в хищении нефти, налог с продаж которой они не заплатили) и направил их на пересмотр.

С первым делом все понятно: минувшим летом Европейский суд по правам человека наконец рассмотрел жалобу Ходорковского на вынесенный ему приговор и, не найдя в деле политики (чего больше всего боялись российские власти), усмотрел в нем унижающее человеческое достоинство обращение в ходе процесса и необоснованное содержание под стражей (в отношении Лебедева), нарушение адвокатской тайны, но главное – суд решил, что с Ходорковского и Лебедева неправильно взыскали 17 млрд рублей недоплаченных налогов.

Любое обнаруженное ЕСПЧ нарушение – повод для отмены приговора, хотя пересматривать его по существу российский суд, строго говоря, не обязан. Считается, что национальные власти должны сами решить, как исправлять допущенное нарушение. Российские власти этим часто пользуются и ничего в приговоре не меняют: назначенной евросудом компенсации (как правило – несколько тысяч евро) уже достаточно, обычно говорят в таких случаях российские судьи.

Интрига заключается в том, какое решение примет суд на этот раз. Задолженность перед государством Ходорковский назвал одним из главных препятствий для возвращения в Россию – ведь назад его как злостного должника могут уже и не выпустить. Если сейчас суд "простит" ему долг, это может быть расценено как сигнал о том, что Кремль не намерен принудительно держать его в эмиграции. Мол, все прощено и забыто. Разумеется, Ходорковский вовсе не обязан воспринимать этот сигнал (в конце концов, третье дело "ЮКОСа" никто не закрывал, а надо будет – так и четвертое заведут), но как минимум подобный жест позволил бы более точно оценить нынешнее положение бывшего олигарха.

С пересмотром второго приговора, напротив, никакой интриги нет: Верховный суд явно намерен ускорить процесс освобождения Платона Лебедева. Тот должен выйти на свободу в мае. Этот срок много раз уточнялся - сначала Вельским судом (тот учел смягчение уголовного закона и "простил" Лебедеву несколько месяцев), потом президиумом Мосгорсуда, который пересматривал решение Хамовнического суда в порядке надзора. Минувшим летом дошла очередь до судебной коллегии Верховного суда, который скостил Ходорковскому и Лебедеву еще пару месяцев. Дело туда, кстати, направлял председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев. Получается, тогда он не понимал, что действия Ходорковского и Лебедева нужно переквалифицировать по менее жесткой статье 159.4 ("Преступление в сфере предпринимательской деятельности"),а теперь у него вдруг открылись глаза. Причины такого прозрения ни для кого не секрет: ветер наверху переменился.

Предельный срок наказания по статье 159.4 в два раза меньше, чем за простое мошенничество: пять лет, а не десять. Меньше, чем он уже отсидел, Лебедеву конечно же не дадут, но освободят, скорее всего, прямо в зале суда. Останется он в России в качестве заложника или сможет присоединиться к Ходорковскому в эмиграции - будет зависеть в первую очередь от решения Кремля. Судебные решения в данном случае могут служить только чем-то вроде флюгера: они всегда следуют воле власти. Нужно было посадить Ходорковского, Лебедева или Навального – посадили. Сказали отпустить – отпустят.

Дело "ЮКОСа" в свое время стало знаковым для российской судебной системы. Его начало знаменовалось рождением термина "басманное правосудие", подразумевающего, что как таковое правосудие отсутствует. Казнит и милует в России только один человек. Освобождение Ходорковского и скорое освобождение Лебедева, увы, этот факт только подтверждают.

Освобождение Ходорковского не привело к резкому росту стоимости российских акций или притоку капитала, но заставило всех дружно начать гадать: в чем именно заключается тайная слабость Путина? Что подтолкнуло его к принятию такого решения? Он болеет за престиж Олимпиады или ситуация с бегством капитала и снижением инвестиций серьезнее, чем выглядит? Или большое количество политзаключенных было расценено как слишком высокий фактор риска?

Возможно, ответ на этот вопрос мы получим, глядя на то, как развиваются другие громкие дела – вот, Мосгорсуд вчера внезапно взял и вернул в прокуратуру дело в отношении Удальцова и Развозжаева на доследование. Пока из этого очевидно следует только одно: информационное пространство "облагораживают" перед Олимпиадой. Но, возможно, будут и другие объяснения.