Нефтяной апокалипсис накрывает мир

На фронтах "нефтяной войны" по-прежнему без перемен. В понедельник, 8 февраля, стоимость апрельских фьючерсов на Brent упала на 2,07% - до $33,35 за баррель, а мартовский фьючерс на нефть WTI опускался на 2,93% - до $29,99 за баррель.

Фото: Nikolay Gyngazov/ Russian Look

Пессимизма участникам рынка добавило отсутствие новостей с воскресной встречи министра нефти Венесуэлы Эулохио Дель Пино с коллегой из Саудовской Аравии Али аль-Наими, на которой они должны были обсудить возможную координацию действий между странами ОПЕК и другими добытчиками нефти. Несмотря на то что участники встречи охарактеризовали ее, как успешную, никакой вразумительной информации о реальных договоренностях так и не прозвучало. Очевидно, что на фоне снижения спроса со стороны США и Китая скорого восстановления роста цен на залитом нефтью рынке ждать бесполезно.  

Падение мировых нефтяных цен устроило "естественный отбор" и на самом высокотехнологичном сырьевом рынке - рынке сланцевой нефти. Как сообщает Reuters, тяжелые времена наступили и для ветеранов "сланцевой революции". Так, нефтяная компания Linn Energy  объявила о начале поисков "стратегической альтернативы" для укрепления своего баланса. По сути, это может означать, что компания готовит своих акционеров к сообщению о собственном банкротстве. За последние полтора года ее стоимость упала более чем в 50 раз - до $197 миллионов.

По расчетам аналитической компании AlixPartners, падение цен на нефть привело к тому, что многие сланцевые компании работают сегодня себе в убыток. Так, производители углеводородов в США и Канаде еженедельно теряют около $2 миллиардов.

В итоге, это привело к тому, что североамериканская сланцевая энергетика к сегодняшнему дню уже лишилась около двух третей своих буровых. Если в октябре 2014 г,, когда баррель Brent стоил около $90, число буровых в США достигало исторического максимума в 1609 штук, то на конец января 2016-го оно сократилось до 498 штук, что является минимумом с марта 2010 года.

И все же говорить об окончательной смерти сланцевой индустрии преждевременно. Дело в том, что в отличие от классического способа добычи нефти, сланцевая добыча, при потере рентабельности, позволяет сравнительно безболезненно свернуть производство. При этом, его легко можно восстановить при возобновлении роста цен на нефть.

Что касается рентабельности сланцевых месторождений нефти, то на 2016 г. наиболее удачными стали нефтяные поля Ниобара в штате Колорадо. Здесь себестоимость добычи нефти варьируется от $32,5 до $48,5 за баррель. Однако уже на месторождении Таскалуса Марин в штате Алабама, добыча барреля может стоить от $65,6 до $78,9.

Самое интересное, на этом фоне, заключается в том, что, несмотря на трехкратное уменьшение числа буровых, в США практически не происходит сокращения добычи сланцевой нефти. Управление энергетической информации при Минэнерго США (EIA) сообщает, что в благополучном октябре 2014 г. семь крупнейших сланцевых месторождений страны добывали ежедневно 5,02 млн баррелей. К февралю 2016 г. эта цифра составила около 4,83 млн баррелей, что говорит о крайне незначительном сокращении добычи. И это порядка половины всей добываемой в США нефти.

Впрочем, данный феномен имеет простое объяснение. Высокий показатель закрытия скважин не отражает их (скважин) качества. Между тем, североамериканские нефтяники в условиях кризиса закрывают в первую очередь наиболее старые и неэффективные скважины. Таким образом, осуществляется самый настоящий естественный отбор, когда "в живых" остаются наиболее современные и экономически успешные скважины.

Не исключено, что этот самый "естественный отбор" со временем выведет на новый уровень всю сланцевую нефтегазовую индустрию. В условиях кризиса и падения цен решающим становится фактор технологичности и дешевизны процесса нефтедобычи. Учитывая, что, несмотря на затяжное падение цен, целый ряд сланцевых месторождений остается "в рынке", можно сказать о том, что сланцевая энергетика отчасти приспособилась к существованию в условиях аномально низких цен. А это значит, что падение нефтяных цен не только не добьет сланцевые компании, но и, напротив, послужит для них дополнительным стимулом к развитию технологий, которое и сейчас осуществляется с невиданной быстротой.