Правительство и Дума: "медовый год" позади

Около года назад Владимир Путин стал и.о. Президента, а Михаил Касьянов стал фактически премьер-министром. Дела в течение этой дюжины месяцев шли хорошо. В рот касьяновского кабинета сами прыгали вареники, в сети косяками перла красная рыба, а закрома обалдевшего от такого счастья Минфина ломились от сверхплановых доходов. Нефть упорно дорожала. Недоступный после девальвации импорт открывал отечественным фабрикам и заводам путь к росту производства. Кремль неутомимо укреплял "вертикаль власти", а также занимаясь нелегким делом бытового обустройства президентских полпредов в семи федеральных округах. Под золочеными сводами Кремля чинно заседал Госсовет. Генпрокурор гонял по всему свету бедолагу Гусинского.

В этих счастливых хлопотах год промелькнул, как одно мгновение. Неприятности нагрянули внезапно и гурьбой. Для начала стали падать цены на "черное золото". Потом правительство заявило, что не сможет заплатить долги Парижскому клубу. Премьер сказал, что готов пожертвовать репутацией страны ради "выполнения социальных обязательств перед народом". Однако после скандала на Западе вернулся к покинутой им репутации и пообещал, что все же заплатит. Далее выяснилось, что темпы инфляции в январе-феврале вдвое превысили плановые. И что отток капитала из страны в 2000 году увеличился едва ли не вдвое.

Первой, как и положено, проснулась и занудила Дума. Поначалу робко. Все же привыкла голосовать за все, почти не думая. Но тут проняло даже ее. "Как же это? - спрашивали полушепотом сбитые с толку народные избранники. - Нам же говорили по осени, что в бюджете все предусмотрено! Буквально все! А тут выясняется, что целых три миллиарда долларов забыли записать. Как же это, братцы?"

Проявившиеся неуверенность и метания кабинета, публичные разногласия в команде Президента (чего стоил один разнос правительства, устроенный Андреем Илларионовым!) добавили думцам храбрости.

Внесенный правительством проект закона о новом распределении дополнительных доходов бюджета вызвал на Охотном ряду нешуточную бурю возмущения. Ведь кабинет министров покусился на самое святое! На доставшиеся депутатам потом и кровью строчки расходов на дороги и больницы, музеи и школы в родных для них городах и весях. Психологическая обстановка быстро изменилась до неузнаваемости. 21 февраля нижняя палата дружно приняла сразу несколько законов, значительно повышающих размеры пенсий. Напрасно взывал к разуму депутатов Михаил Зурабов, умоляя их не делать из Пенсионного фонда банкрота, напрасно приводил цифры уже накопленных пенсионной системой долгов. Тщетно. Как в старые добрые времена, законодатели деловито заклеймили исполнительную власть и дружно проголосовали "за".

В это же время на заседании бюджетного комитета другие депутаты приперли к стенке первого вице-премьера и министра финансов Алексея Кудрина. И вскоре добились нужного для себя исхода. Под предводительством депутата Г. Кулика они объяснили правительству, что о передвижке на оплату долга 35 млрд "допдоходных" рублей, уже распределенных Думой на разные непроцентные расходы, не может идти и речи. А также то, что у правительства есть только один выход - согласиться с предлагаемым увеличением общей суммы допдоходов со 108 до 164 млрд рублей. Алексей Кудрин, еще пару месяцев до этого категорически отрицавший даже теоретическую вероятность получения этих денег, сдался, получив в качестве отступного два "бонуса": 41 млрд руб на погашение внешнего долга, а также согласие депутатов на приватизацию госсобственности на сумму 15 млрд руб в текущем году.

Окончательно почетная капитуляция кабинета была оформлена обещанием кабинета отозвать из Думы отвергнутый депутатами правительственный законопроект. Что и было выполнено. Однако хождения по мукам для министров на этом не закончились. Следом за бюджетным комитетом свое веское слово сказали коммунисты. Аккурат за день до голосования они сообщили, что ведут сбор подписей за отставку правительства. Выдвинутые ими требования были из разряда "неберущихся": "Долой Чубайса!" + "Не дадим затопить "Мир"!" Ясно, что на Земле не родилось еще правительство, способное удовлетворить столь изысканный запрос. Жару добавил СПС. Предложение о недоверии понравилось и ему. Мол, нет того темпа либеральных реформ, который надобен стране. Правительство начало покрываться холодным потом. И правильно делало. Yтром в день рассмотрения законопроекта о поправках в бюджет еще одна фракция - ОВР - заявила о своем солидарном голосовании против компромиссного варианта, если из него не изымут уже упоминавшуюся приватизацию.

Что творилось в зале заседаний 22 февраля, в день рассмотрения законопроекта в Думе, не поддается никакому описанию. Кудрин стоял насмерть на навязанной ему Думой днем ранее позиции. Оппоненты откровенно над ним издевались. По залу гуляли и бесстыдно размножались альтернативные проекты. Наконец, ближе к вечеру наступил момент истины. Думско-министерский вариант набрал только 210 голосов. Запахло международным скандалом ("Русская Дума отказалась выделить российскому правительству деньги на выплату по долгам Парижскому клубу"). И Кудрин снова сдался. Приватизация была изъята из текста, и злополучный, переделанный до полной неузнаваемости законопроект, был, наконец, принят.

После 21-22 февраля от былой железобетонной поддержки Думой всех инициатив Кремля и Белого Дома не осталось и следа. Конечно, в будущем дело вряд ли дойдет до прямой оппозиции. Для этого нынешняя Дума слишком пестра. Ее маленькие фракции не в состоянии навязать исполнительной власти свою волю. Но и время безоговорочного и слепого услужения кончилось. Теперь Дума будет все больше напоминать палату образца 1993 -95 гг. Не оппозиционную, но и не лояльную. Не отвязно популистскую, но уж точно и не ответственную. Выматывающую нервы. Капризничающую. И торгующуюся. По поводу и без повода.

Начинает свой беспощадный ход реализация главного закона существующей российской конституционной системы - закон сосуществования безответственного парламента и слабого правительства. Ведь с 1993 г российский парламент избирается на основе партийных списков и при этом не формирует и не отвечает за правительство. Последнее является делом и детищем исключительно президента.

Такой парламент ни одно правительство не считает "своим", и потому готов хладнокровно утопить любую инициативу кабинета, если она покажется ему "непопулярной". Такой парламент всегда готов проголосовать за любой популистский закон, так как не несет никакой ответственности за практические результаты политики правительства. Правительство в такой системе власти - всегда самое слабое звено и первая жертва. Оно непрестанно атакуется Думой и вызывает недовольство Президента. Политический вес его всегда недостаточен. Оно не может самостоятельно провести через парламент ни одно принципиальное решение, иначе как путем бесконечных уступок и сдачи позиций. Любое правительство в этих условиях является "техническим". Президент легко жертвует им при любой экономической или политической "заварушке".

Сам глава государства, отвечающий у нас "за все", напрягает силы, чтобы сшить разползающееся на куски гнилое государственное одеяло, увещевая и угрожая депутатам и одновременно изо всех стараясь поддерживать жизнь в чахоточном правительственном организме (ослабляемом постоянными внутренними склоками). Но политическая "отвязанность" первых и политическая безликость вторых делает это занятие бесперспективным. Раздробленная на множество разномастных фракций и групп Дума и состоящее из нескольких десятков борющихся друг с другом за влияние ведомств "техническое" правительство - совсем негодный материал для построения сильного дееспособного государства.

Все это мы уже прошли при первом российском Президенте. Не было большего мастера по "укреплению правительства" и давлению на парламент, чем Борис Николаевич. Но его бесконечные попытки усилить исполнительную власть путем частых отставок и реорганизаций, как и попытки создания "партий власти" кончились неудачей.

После триумфа “Единства” и создания в третьей Думе пула пропрезидентских сил казалось, что Путин нашел свою “нить Ариадны” для выхода из этого дьявольского лабиринта. Но февраль 2001 года показал, что природа снова берет свое. Конец “медового года” обозначил возврат к старым проблемам российской государственности. У которых есть только два решения. Точнее одно, т.к. первое (разгон парламента и введение единоличной власти, диктатуры) - невозможно по внутренним и внешним причинам. Остается только задуматься о создании ответственного перед парламентом правительства, опирающегося на парламентское большинство и отвечающее за осуществляемую им политику перед избирателями на парламентских выборах. Как в подавляющем большинстве современных демократий.

В противном случае готовящаяся в марте реорганизация кабинета станет лишь очередной иллюстрацией к известной басне: "…Как не садитесь...” Предвесеннее пробуждение Думы станет лишь прологом к жаркому летнему буйству партийно-политических страстей.