Две свободы: какой выбор сделает Россия?

В годовщину инаугурации Владимира Путина случились два примечательных события. Несколько международных организаций по защите свободы прессы впервые внесли российского лидера в список "врагов свободы слова" в одну компанию с Фиделем Кастро, аятоллой Хаменеи, Леонидом Кучмой, а также менее известными президентами Либерии, Зимбабве, Колумбии и Туниса.

А вот министры финансов G7, напротив, на своей ежегодной встрече совместно с МВФ и Мировым банком выпустили заявление, в котором отмечают успехи России на пути рыночных реформ, в частности, в деле борьбы с отмыванием "грязных денег". В связи с чем наша страна выпала из списка стран, не ведущих борьбу с этим злом, и по отношению к которым международное сообщество готово в недалеком будущем применить разнообразные санкции.

Так одновременно мы попали в один "черный список" - по части свободы слова, и счастливо выбрались из другого - по части экономических преобразований. Во всем этом - высокая символика и глубокий смысл.

После Второй мировой войны разные народы избрали для себя различные пути экономической модернизации. Послевоенная Европа предприняла успешную попытку одновременного создания открытых демократических политических систем и либеральной рыночной экономики. Чили, а также многие южноазиатские страны (Сингапур, Южная Корея, Тайвань, Малайзия, Индонезия и др.) сделали ставку на авторитарные политические режимы в сочетании с либеральными принципами экономического регулирования, привлечением инвестиций и поощрением экспорта готовой продукции и услуг.

Успех европейцев блестящ и бесспорен. Успех вторых небесспорен, но все же это успех. (С экономической, разумеется, точки зрения). В первом случае две свободы - политическая и экономическая - шли рука об руку, помогая одна другой. Во втором - гражданам было позволено заниматься только бизнесом и личной жизнью. И никакой политики! Сотни тысяч несогласных были убиты, арестованы или высланы. Десять лет назад Россия провозгласила проект, очень напоминающий европейский: "Демократия плюс либеральная рыночная экономика". Спустя годы, многие испытывают разочарование по поводу как первого, так и второго.

В последнее время в среде политиков и интеллектуалов все больше возрастает интерес к Китаю, Чили и даже Габону. Переживают свой "ренессанс" всякого рода теории "особого пути" России (например, "евразийство"). "Путинская" молодежь на митинге в Москве, посвященном годовщине инаугурации, призвала "повернуться к Западу сами знаете каким местом". Вопрос в том, к чему именно "одним местом"? К какой из свобод? Или к обеим сразу?

За первый год президентства Владимира Путина политической свободы и демократии в России стало меньше. Не существует никакой серьезной оппозиции. Регионы и их лидеры потеряли политический вес. Совет Федерации утратил свое значение. Госсовет остается проформой. Дума контролируется Администрацией главы государства. Самый популярный и критиковавший власти телеканал перешел под крыло государства. Закрыт или поставлен под контроль ряд оппозиционно настроенных газет и журналов. Бизнес напуган и политики сторонится. В то же время экономические реформы ускоряются. Снижаются налоги и пошлины, вводится, наконец, собственность на землю. Путин в своем Послании выдвинул самую амбициозную за последние годы программу радикальных реформ, затрагивающую все основные сферы жизни страны. Судебная, земельная, пенсионная, банковская, бюджетная, трудовая реформы - вот далеко не полный их перечень.

Складывается впечатление, что Россия пытается взять высоту экономического прогресса, временно (или надолго?) жертвуя одной из свобод - свободой политической. Во имя броска ко второй свободе - предпринимательства. Страна устала от неэффективной борьбы всех со всеми, когда разобщенные институты власти и политические силы не могут создать простую и понятную систему законов и правил, а также защитить граждан от коррупции и уголовщины. Похоже, что сегодня расчет - на сильную политическую волю правящей группы во главе с президентом, которая должна быстро и жестко, не особенно оглядываясь на демократические церемонии, упорядочить и либерализовать экономическое и социальное законодательство. Обеспечить надежную судебную защиту собственности и контрактов. Облегчить социальное бремя государства, пусть даже путем некоторого удара по интересам граждан. Все, что мешает или может в будущем помешать этому, должно быть устранено. В том числе -"лишняя демократия".

Что ж, это мы еще не пробовали. Здесь будут проверены очень многие теории о русской истории и русском обществе. После модернизации последней трети 19 века, конституционных реформ Николая II, большевистко-коммунистического эксперимента и либерального проекта Горбачева - Ельцина мы вступаем на путь, больше всего напоминающий чилийско-азиатские модели.

При этом остаются без ответа три вопроса. Удастся ли справиться с сопротивлением реформам со стороны многомиллионной, коррумпированной бюрократией, погубившей не одни реформы и не одного реформатора? В условиях, когда ей ничто не противостоит, кроме воли главы государства. Когда нет сильного парламента, сильных политических партий, активного и требовательного гражданского общества? Удастся ли справиться с тотальной коррупцией госаппарата при отсутствии свободных СМИ и политического контроля над ним со стороны общества, в условиях бюрократической "вертикали власти"? Возможен ли экономический прогресс в условиях непреодоленной коррупции? Примет ли вообще Россия новую попытку "реформ сверху", когда "начальство" придумывает, а "население" безмолвно исполняет указания? Возможно ли вообще в век глобализации и Интернета добиться успеха в деле создания новой экономики при равнодушном и отчужденном от власти обществе?

Ответ даст время и мы сами. Что-то мы еще придумаем, если нынешний "поход на Восток" тоже завершится неудачей?