Выдача экс-президента провоцирует распад страны

Ситуация в Югославии разворачивается по сценарию, приведшему десять лет назад к развалу Советского Союза. На авансцене представлены лидеры пока еще союзных Сербии и Черногории, желающие или примирительно относящиеся к возможности распада Югославии на две независимые республики, и безвольный президент Коштуница, похоже, не способный удержать развитие ситуации под контролем.

Отправной точкой для внутриюгославского кризиса стала выдача Гаагскому трибуналу в конце прошлой недели Слободана Милошевича. Правительство Сербии решилось на этот шаг, как минимум, вопреки трем факторам: общественному мнению, Конституции страны и позиции, по крайней мере публичной, Воислава Коштуницы. Несмотря на весьма жесткую пропаганду США и их европейских союзников, в глазах большинства сербов Милошевича не удалось превратить в диктатора вроде Чаушеску. Опросы показывают, что даже политические противники авторитарного Слободана выступали против выдачи его Гааге, впрочем, настаивая на суде в самой Югославии. А слушатели белградской демократической радиостанции B-92, к слову, когда-то оппозиционной Милошевичу и закрытой им в период натовских бомбардировок, сегодня ставят бывшего президента СРЮ на третье место в числе "лучших сербов" всех времен. Юридическая чистота процедуры выдачи Милошевича многими также ставится под сомнение. Конституция страны прямо запрещает выдавать ее граждан иностранным государствам, и в этом смысле особое постановление Конституционного суда Югославии явилось лишь простой констатацией факта. Что, однако, не помешало сербскому правительству Зорана Джинджича назвать судей КС "коммунистической кликой, назначенной на эту должность самим Милошевичем" и полностью проигнорировать судебный запрет на выдачу. Позиция же нынешнего главы СРЮ является следствием тех договоренностей, что были заключены между ним и Милошевичем в день передачи власти: напомним, что в тот момент, когда затягивание с объявлением результатов президентских выборов грозило стране гражданской войной, Милошевич добровольно признал свое поражение, в обмен на гарантии Коштуницы ни при каких обстоятельствах не выдавать его Международному трибуналу.

Однако в условиях крайней нестабильности внутри политической элиты СРЮ ситуация явно вышла из-под контроля тех, кто обольщался на предмет владения ею. Разбомбленной экономике страны нужны финансовые вливания, и кроме Запада, эту экономическую катастрофу устроившего, поднимать страну вроде больше и некому. Таким образом, разменная "монетка" номиналом в один миллиард и двести восемьдесят миллионов долларов, гарантированных Югославии со стороны стран-доноров, показалась правительству Джинджича эквивалентной повинной голове Милошевича, отданного на закланье Карле дель Понте.

Представители НАТО, чьими силами была осуществлена доставка Милошевича в Гаагу, опасались противодействия со стороны явных и тайных сторонников бывшего президента как внутри СРЮ, так и за ее пределами. Иначе не объяснить беспрецедентные меры безопасности на всем пути следования, вплоть до приземления вертолета без опознавательных знаков с Милошевичем на борту прямо на двор тюрьмы. При аресте у Милошевича был изъят некий портфель и пузырек с нитроглицерином: боялись, что бывший президент примет яд. "Не волнуйтесь, у меня нет яда", – саркастически бросил тот сопровождавшим его военным. Весь полет он задумчиво смотрел в иллюминатор и лишь раз попросил закурить, но получил отказ: на британских воздушных судах курить воспрещается.

Милошевичу вменяется целый букет обвинений. Это и военные преступления в Косово, и убийство 600 албанцев – якобы по его личному приказу, и, возможно, преступления сербов во время войн в Боснии и Хорватии. Охота за деньгами Милошевича обещает быть увлекательной. Интриги добавляет и то обстоятельство, что руководить ею будет уже упоминавшаяся Карла дель Понте, известная в России по "прокурорско-бородинскому" делу. Хотя вряд ли все настолько плохо и деньги экс-диктатора станут искать в "Газпроме" или "Мабетексе" (на что намекают некоторые российские СМИ), но настойчивость мадам дель Понте хорошо известна, а потому не исключены сюрпризы. Однако не так скоро: в зависимости от того, что именно будет вменено в вину Милошевичу, суд над ним состоится через 8-12 месяцев и продлится около года. Сейчас за экс-президентом внимательно приглядывают, с тем чтобы он не заболел или не наложил на себя руки (кстати, его родители в свое время покончили жизнь самоубийством).

Передача Милошевича Международному трибуналу стала плохим знаком для его бывших сподвижников. Часть из них обнаруживает недюжинную изобретательность, чтобы часом не попасть под жернова машины правосудия. Так, глава сербского Генштаба генерал Небойш Павкович, по совместительству родственник Милошевича, ставит в известность мировую общественность через британскую Sundy Times о том, что, якобы, в мае 1999 года ему было поручено "накрыть" системой залпового огня Orkan премьера Блэра, прибывшего с визитом в Македонскую столицу Скопье. Павкович, разумеется, отказался, "опасаясь промахнуться и уничтожить большое количество мирных жителей, стать военным преступником и навсегда поссорить Югославию с Македонией". Другой высокопоставленный политик, президент Сербии Милан Милутинович, по которому также "плачет" Гаага, раздумывает о том, чтобы сдаться самому. США же заявляют, что указанными лицами дело не ограничится, и уже увязывают будущую помощь Югославии с выдачей ею лидера боснийских сербов Радована Караджича и сербского генерала Ратко Младича, обвиняемых в этнических чистках в Боснии.

В то время, когда Милошевич вступает, пожалуй, в самый драматичный период своей жизни, на его родине ситуация меняется ежеминутно, и в не лучшую для союзного государства сторону. Коштуница не устает повторять, что сербский премьер лишь спустя три часа известил его о своем решении сотрудничать с Гаагой. Президент Югославии назвал это решение "незаконным и неконституционным" и даже отказался от поездки на открывшийся в Зальцбурге представительный Всемирный экономический форум. Однако в стране полагают, что Коштуница играет на публику. На самом деле представители возглавляемой Коштуницей Сербской демократической партии голосовали вместе с остальными за выдачу Милошевича. А югославская газета Nedeljni Telegraf приводит отрывок разговора Джинджича и Коштуницы незадолго до встречи первого из них с американским послом Уильямом Монтгомери:

Джинджич: Что мне сказать Монтгомери?
Коштуница: (не ответил)
Джинджич: Хорошо, тогда я ухожу. Забирайте всю власть и правьте единолично.
Коштуница: Ну, не стоит так поступать. Давайте не будем конфликтовать.
Джинджич: Так что мне ему сказать – "да" или "нет"?
Коштуница: "Да".

С большой долей вероятности эта утечка в прессу была организована людьми из окружения Джинджича, которым уже поднадоели разговоры о "неведении" Коштуницы. Возможно, Джинджич, сильный лидер (как и Ельцин в 1991 году), сознательно ведет дело к упразднению СРЮ, оставляя за бортом Коштуницу. Открытым пока остается вопрос, готов ли последний сыграть роль Горбачева, или его политического ресурса все же хватит для удержания ситуации.

Джинджич, выдавший Милошевича, не посчитался не только с КС, но и с мнением Черногории, составной части союзной Югославии. Социалистическая Народная партии Черногории незамедлительно вышла из состава правящей коалиции, где она была союзницей Демократической оппозиции Сербии, а премьер-министр Югославии черногорец Зоран Жижич немедленно подал в отставку. Почти немедленно после выдачи Милошевича Джинджич признал, что это "перечеркивает принципы, на основе которых функционировало союзное правительство" – и это звучит как приговор Югославии: ни Джинджич, ни, тем более, лидеры Черногории более не станут прикладывать усилия для того, чтобы сохранить единую страну.