Отпуск в Латвии. Впечатления. Часть 1

В три часа ночи автобус подъехал к КПП Бурачки. Пассажиров попросили выйти, захватив всю ручную кладь и багаж из багажного отделения, и проследовать в досмотровый зал. Мы разбудили детей и повели их, сонных и капризных, по указанному адресу. Далее последовала известная многим процедура пересечения границы: паспортный контроль, таможенный контроль, никому из зала не выходить, в автобус пригласят. В автобус – тоже досмотренный бдительными таможенниками – мы вернулись минут через сорок и еще через минуту покинули границы России. Мысль об еще одной процедуре таможенного и пограничного досмотра немного нервировала. Но оказалось, что всё значительно проще: офицер пограничной стражи вошел в автобус, собрал все паспорта, вышел, а через десять минут вернулся обратно и паспорта вернул. За эти десять минут таможенник быстрым взором окинул багажное отделение, где вновь поместились сумки, рюкзаки, чемоданы, и, не найдя ничего подозрительного, дал "добро".

В одиннадцатом часу утра мы были уже в Риге.

Впечатление первое. Европейское

Это действительно другая страна – не Россия и, тем паче, не Советский Союз. По сравнению с девяносто восьмым годом, когда мы с мужем были в Риге в последний раз, Латвия еще дальше отошла от родимого "совка" во всем, что касается внешних сторон жизни, видимых заезжему туристу. Изо всех сил стремясь войти в Европейский Союз, это небольшое государство помылось, почистилось, упростило процедуру натурализации (принятия гражданства негражданами, то есть теми, кто не проживал на территории Латвийской Республики до 1940 года и кто не является потомком таковых), стало активно принимать участие в европейских играх, к которым с полным правом можно отнести Дни Ганзы, праздновавшиеся в Риге в начале июня.

Ганзейский союз, объединявший в Средние века крупнейшие торговые города северной Европы, распался еще в XVI или XVII веке, но память о нем, как говорится, жива и поныне. Поэтому неудивительно, что в конце минувшего тысячелетия представители городов Ганзы (Hansa) порешили встречаться на ежегодных фестивалях. В этом году праздник принимала Рига.

Это было, скажу я вам, нечто совершенно невообразимое! В течение четырех дней Старый город был уставлен палатками с названиями городов-участников, предлагавшими гостям праздника всевозможные сувениры. Мы, правда, так и не отыскали палатки Новгорода, зато Псков порадовал чудесными изделиями из бересты. Рига предлагала мед, а немцы – в основном рекламные буклеты на muttersprache. В парке выступали шуты, миннезингеры и фольклорные ансамбли (мы обнаружили не менее четырех русских, причем три из них были из Латвии), а вокруг активно трудились ремесленники: ткачи, гончары, кузнецы и прочая, и прочая. По городу разгуливали ряженые во вполне средневековых костюмах, звучала аутентичная музыка. Наши дети с недоумением смотрели на пеструю толпу "людей из сказки", но когда увидали дюжего новгородского купчину с телохранителем, наряженным в самую настоящую кольчугу и имеющим при себе здоровенный меч, всерьез восхитились и поняли, что все времена смешались в этом необычном городе.

Правда, сами рижане жаловались на автомобильные пробки.

Впечатление второе. Лингвистическое

И не только на пробки. Нашлись бдительные граждане, которые поспешили сообщить в соответствующие компетентные органы, что в Дни Ганзы бесцеремонно нарушался закон о государственном языке. Как писала латвийская русскоязычная газета "Еженедельные вести", глава государственной языковой инспекции г-жа Хирша "получила массу звонков "от пришедшей в смятение публики", что надписи на киосках и рубашках приехавшего из-за рубежа персонала выполнены на негосударственном языке, а сам иностранный персонал ни в зуб ногой на нашем государственном. Короче, немцы до сих пор не знают латышского!.. По фактам нарушения составлены акты, которые вручены руководителю Бюро Ганзы Ивете Григуле и мэру Риги Гундарсу Боярсу.

В Латвии за соблюдением законов о государственном языке следят строго. После нескольких десятилетий политкорректного русскоязычия (говорят, при советской власти крупные партийные чиновники-латыши отдавали своих детей в русские школы и даже между собой общались на языке большого брата) Латвия перешла на латышский. Все жители, окончившие нелатышские школы, обязаны сдать тесты на владение государственным языком и получить бумагу, удостоверяющую степень их знаний. Работодатели могут быть оштрафованы на крупную сумму, если принимают на работу людей, не владеющих латышским в достаточной мере. На рабочем месте все служащие – от продавщицы до самого крупного чиновника – обязаны говорить по-латышски. Любые мероприятия должны проводиться на латышском языке либо обеспечиваться синхронным переводом. В любую организацию в любой момент может нагрянуть с проверкой языковая инспекция, что чревато для нарушителей серьезными штрафами и прочими неприятностями.

Неудивительно, что в такой ситуации языковые разногласия используются как средства политической борьбы. Так, например, одна из фракций латвийского Сейма обвинила другую фракцию, состоящую в основном из русскоязычных депутатов, в неиспользовании государственного языка в процессе внутрифракционных заседаний. Соответственно, борцы за государственную речь потребовали, чтобы их оппоненты сдали новые экзамены на владение латышским, дабы доказать, что избраны в парламент не в нарушение закона. И тут выяснилось, что как раз по закону никто не имеет права требовать от избранного депутата сдачи подобных экзаменов: лингвистические тесты предусмотрены лишь для кандидатов в депутаты.

На бытовом же уровне всё несколько проще. На улицах равно звучит и латышская, и русская речь. Все инструкции у телефонов-автоматов, банкоматов и пр. даны на двух языках. При покупке местной сим-карты для мобильного телефона (процедура не сложнее, чем покупка карточки для уличного таксофона в Москве, а экономия по сравнению с разговорами по роумингу огромная) россиянину тоже можно не бояться упустить что-то важное: русскоязычные пояснения в бумагах также имеются. На заданные по-русски вопросы следуют русские ответы. Причем молодежь по-русски говорит плохо, но все равно продавцы в магазинах, официантки в кофейнях и т.д. стараются понять приезжего и помочь ему.

Возмущаются повальной латышизацией, как правило, русские пенсионеры. Многие из них за десятки лет жизни в Латвии даже слова sveiki (здравствуйте) не выучили, а потому ощущают в "не по-нашему говорящей" стране серьезный дискомфорт. Скрашиваемый, впрочем, обилием русскоязычных газет, радио- и телепрограмм. А также возможностью смотреть по кабелю более десяти программ российского телевидения. Кстати, отношение русских переселенцев к латышскому языку во времена Большого Совка демонстрирует – может, несколько карикатурно – следующая абсолютно достоверная история: бабушка одного знакомого гражданина Латвии прожила в Риге более сорока лет, пребывая до самой своей смерти в конце восьмидесятых в абсолютной уверенности, что латышский язык – "пёсий язык", а сами латыши – дикий народ, потому что "потрошка едят". Внук, владеющий государственным языком практически на том же уровне, что и родным, вспоминает это со смехом.

Не до смеха, однако, учителям русских школ: через два года планируется все нелатышские школы перевести на латышский язык обучения. Правда, сохранятся в качестве предметов родной язык и родная литература. На первый взгляд, перспектива действительно пугающая. Однако ученики школ, родившиеся и выросшие в независимой Латвийской Республике, владеют латышским значительно лучше своих учителей, и для них не представит трудности изучение географии или математики на государственном языке. Кстати, еще в советские времена во многих городах, например, в Москве, практиковались языковые спецшколы с преподаванием ряда предметов на иностранном языке. Помнится, от них не только не шарахались, но наоборот – старались туда пристроить деточку всеми правдами и неправдами. Короче, всё очень неоднозначно.

А пока в латвийских вузах студентов принимают и на латышский, и на русский потоки – только учись.

Окончание следует