Несколько мгновений одного лета

11 лет назад в точно такие же июльские дни подходил к своему завершению чемпионат мира в Италии. Сейчас кажется, что чемпионат-то был заурядный, проходной, однако для советских любителей футбола трансляции с матчей Мундиаля-90 стали прорывом в иную реальность.

Вспомним же то замечательное по-своему лето. Советский Союз стремительно валился под откос, но в его развал никто еще не верил. Москвичи уже успели привыкнуть к полупустым прилавкам и многометровым очередям. Ельцин уже успел стать председателем Верховного Совета России, его популярность в народе превышает все разумные рамки. Весна и начало лета 90-го года выдались в Средней полосе ненормально жаркими, купальный сезон начался уже в мае, повсюду из открытых окон несется "Атас" быстро набирающей популярность группы "Любэ". Сборная СССР по футболу впервые за несколько десятилетий сошлась на футбольном поле со сборной враждебного нам доселе Израиля, и надо ж такому случиться – проиграла. Это был последний товарищеский матч нашей команды перед отбытием на Апеннины, и в той злополучной игре травму получил Алексей Михайличенко, на чемпионат он уже не поехал.

Советское телевидение преподнесло отечественным болельщикам огромный сюрприз, решив показать все 52 матча первенства. Итак, начиная с 8 июня едва ли не все мужское население дряхлеющей державы проводило вечера у телевизора. Пожалуй, никогда наши любители футбола не чувствовали такой сопричастности к происходящему на футбольных полях. Матч-открытие, и сразу шок: спортивный и культурный. С потрясением спортивного характера всё понятно: безвестные до того ребята из Камеруна вдевятером обыгрывают чемпионов мира аргентинцев, сенсацией же иного рода стал дебют иностранных рекламных роликов на нашем ТВ.

Отечественная телереклама была тогда еще до крайности убога, забавная песенка про вентиляторный завод зазвучит с экрана лишь в начале следующего, девяносто первого года. А тут... Угрюмый негр деловито шнурует бутсы, и голос за кадром взывает: "Беги в "Адидас Торшн!". Эта фраза про "Адидас Торшн" имела весьма отдаленное отношение к советскому потребителю, который данный рекламируемый продукт мог приобрести разве, что у фарцовщиков за немыслимые деньги. Однако в дни чемпионата мира этот рекламный призыв мог претендовать на фразу года. "Беги в "Адидас Торшн", пружинящим в такт твоей стопе". Ближе к концу чемпионата в перерывах трансляций матчей пошла реклама телевизоров "Панасоник", но она уже была не так популярна.

Другая теленовинка, поразившая воображение отечественных телезрителей, – это "Телебим", продукт компьютерной анимации итальянских программистов из "Оливетти". В 90-м году представление о работе с компьютером имела крайне небольшая часть советских граждан, поэтому и дерганые движения компьютерного человечка на телеэкране воспринимались с некоторым умилением. Впрочем, ближе к середине чемпионата выяснилось, что "Телебим" себя не оправдывает. Компьютерный человечек мог быть задействован лишь при моделировании статичных ситуаций, вроде розыгрышей стандартных положений. Тогда, в 90-м, искусственный разум пока еще пасовал перед непосредственностью человеческого восприятия. Впрочем, и Каспаров в то время еще уверенно обыгрывал шахматные компьютерные программы.

Месяц, проведенный у телевизора, постепенно менял наше сознание. Никогда до этого отечественные телезрители не могли наслаждаться дыханием зарубежной жизни, пусть и в виде футбольных телетрансляций, так полно, как летом 90-го. В этом повинны и блестяще отработавшие первенство итальянские телережиссеры и операторы, признанные мастера своего дела. Благодаря им мы могли как никогда ощущать свою сопричастность с происходящем на поле: видеть бешеные глаза Скиллачи и слезы Гаскойна, судить о нелепости судейских решений и просмотреть повтор того или иного момент сразу с нескольких точек. Пожалуй, даже сейчас, через одиннадцать лет, уровень трансляций крупнейших мировых состязаний едва приближается к тому, что был продемонстрирован итальянскими телевизионщиками (например, трансляции с ЧМ-94 года были явным шагом назад).

После каждого матча в подтрибунных помещениях брались интервью у игроков и тренеров команд, и мы могли видеть все это! Полиглоты из "Останкино" любезно доносили до нас слова участников первенства, переводя не только с распространенных английского, французского или испанского, но и, например, с фламандского, румынского или арабского. В чем тут дело, выяснилось лишь поздним вечером 25 июня, когда чемпионат уже перешагнул свой экватор. Обменявшийся футболкой с игроком итальянской сборной, не особенно-то удрученный поражением уругваец Рубен Соса давал интервью журналисту-соотечественнику. К удивлению наших телезрителей, уругваец рассказал, как он рад тому, что его команда победила столь серьезного соперника как сборная Уругвая (!), и как счастлив тому, что его сборная (Италии, надо полагать!) вышла в четвертьфинала. Так выяснилось, что под видом компетентного перевода наше телевидение две с лишним недели подсовывало нам "фуфло". Блиц-комментарии составлялись мастерами с "Останкино" заранее, а потом вкладывались ими в уста различных футболистов. А мы-то все удивлялись, что это игроки отделываются общими фразами?

Еще один микропрорыв в иной, ненастоящий мир произошел уже по завершении чемпионата. Я имею в виду наклейки с фотографиями футболистов "Италия-90", казавшиеся настоящим чудом западной полиграфии для "совкового" обывателя. Люди разного пола и возраста по несколько часов простаивали в очередях на Сретенке и на Октябрьской площади, чтобы раздобыть заветную горсть синих пакетиков фирмы "Панини". Еще одно окошко в мир, еще одно прикосновение к "ненашему" образу жизни.

Скупой на голы и яркие игровые эпизоды, тот чемпионат был необыкновенно богат на всякого рода футбольные драмы. Драма нашей сборной быстро забылась, заголовок в "Советском Спорте" – "Позор команде Лобановского!" был признан чрезмерным даже самыми ярыми оппонентами главного тренера сборной СССР. Общее ощущение хаоса, охватившего страну, не могло не сказаться на игре наших. База в Чокко, где расположилась сборная, была частичкой нашего взбудораженного и растерянного советского общества. Игроки заранее делили премиальные, легионеры не ладили с игроками, выступающими на родине, после чемпионата некоторые из футболистов вполне в духе перестроечных веяний выступили с критикой действий тренерского штаба. События в СССР тогда происходили необычайно быстро, и уже через два месяца после окончания чемпионата ведущие игроки той сборной – Заваров, Демьяненко, Яковенко, Рац, Литовченко, Дасаев – покажутся нам бесконечно далекими реликтами, выступавшими за сборную совсем в другую эпоху...

Чемпионат шел своим чередом, а нам оставалось лишь радоваться или огорчаться вместе с футболистами чужих нам стран. Мы радовались за симпатичную сборную Колумбии, добывшую путевку в следующий этап благодаря голу в ворота будущих чемпионов мира, немцев. Мы восхищались мастерством бельгийца Прюдомма, превратившего матч с Уругваем в свой личный бенефис. Мы досадовали на невыразительную компанию, собравшуюся в шестой группе, там Ирландия, Голландия, Египет и Англия словно по заказу штамповали одни ничьи. Наконец, мы искренне удивлялись успехам сенсационных новичков из Камеруна и Коста-Рики и досадовали: "Ну вот – все, кто угодно, только не мы".

Потом настала пора матчей на выбывание и, казалось, драматизм, чемпионат достиг своей высший точки. Вспомнить хотя бы необыкновенный матч Бразилия – Аргентина, когда бразильцы начали обстрел каркаса ворот Гойкоэчеа уже на первой минуте. В течение всего матча они попали в створ ворот удачливого аргентинца бессчетное число раз, но пропустили одну-единственную за весь матч контратаку, организованную полухромым Марадоной, и, так и не поняв, что же произошло, отправились домой. Чемпионат, набирая ход, высвечивал и имена новых героев (равно как и антигероев). За сборную Камеруна, по- моему, тогда болели все, равно как все, наверное, сочувствовали оплеванному Рийкаардом и невинно удаленному с поля Феллеру. Тот матч ФРГ – Голландия был признан лучшим на турнире, ставшие потом чемпионами мира немцы так больше на подобный уровень игры подняться не смогли.

Ненависть к аргентинцам была, по-моему, также всеобщей. Невзлюбили их за очередной фокус Марадоны, выгребшего мяч рукой из ворот в матче с нашей сборной, за откровенно договорной характер игры с румынами, за, как казалось, несправедливую победу над Бразилией, за явно оборонительную тактику, за симулянтство и постоянные затяжки времени – да много за что. В четвертьфинале, в послематчевой серии пенальти все болели не столько за югославов, сколько против аргентинцев, но тогда впервые ярко выказал свой талант по отражению одиннадцатиметровых Серхио Гойкоэчеа, и проклинаемые футбольным людом аргентинцы прошли в полуфинал.

В другом четвертьфинале Камеруну не хватило до победы над Англией всего восьми минут. Когда Экеке с передачи Миллы вывел африканцев вперед, мелькнула мысль: "Неужели?". Англичане ведь не знали, как взломать оборону камерунцев, те заставили их опустить мяч на землю, контратаки подопечных Непомнящего казались острее прямолинейных атак англичан. Однако бездумный фол Массинга поставил шлагбаум на пути африканцев к полуфиналу. А чудо было так близко. Ни на одном из следующих двух чемпионатов мира африканские сборные так и не дойдут до четвертьфинала.

Дикий, невероятный по напряжению полуфинал Италия – Аргентина не забыть никогда. Кажется, этот матч продолжался вечно, судья Вотро ко времени первого дополнительного тайма добавил аж восемь с лишним минут, но и это не помогло атаковавшим в бессильной ярости итальянцам. Неаполитанский "Сан Паоло" замер в предвестии неминуемой трагедии, когда подошло время бить пенальти: аргентинец Гойкоэчеа уже показал себя "грозой пенальтистов", а итальянец Вальтер Дзенга, как было общеизвестно, за всю свою карьеру не взял ни одного пенальти. Итальянцы Донадони и Серена свои попытки не использовали – Италия рыдала.

По пенальти решили исход своего противостояния и немцы с англичанами, но эта игра не оставила такого яркого впечатления. Запомнился почему-то возглас Маслаченко, когда к мячу у англичан подходил Уоддл: "Левша всегда бьет влево от себя!". Уоддл действительно ударил влево, но много выше перекладины.

А потом был финал с невнятным судейством мексиканца Кодесала, пенальти, которого не было, массовая атака аргентинцев на судью, листопад желтых и красных карточек, четкий, не оставляющий шансов вратарю удар Бреме, и Марадона, упорно не желающий подать руку Авеланжу. Было это 8 июля 1990 года. Одиннадцать лет назад. Кажется – как будто вчера.