В Грозном давно пора ввести ЧП

Грозный, а вернее, то, что осталось от столицы Чеченской Республики, по-прежнему является большим "белым пятном", где происходят убийства и подрывы. Ни местные жители, ни военные и милиционеры не чувствуют здесь себя в безопасности. 11 июля в поселке Старая Сунжа, что на окраине города, были убиты трое местных жителей. Неизвестные выстрелили по легковому автомобилю из гранатомета. А в 8 часов утра на перекрестке улиц Индустриальная и Химиков на противопехотной мине подорвался солдат внутренних войск. Не проходит и дня, чтобы в городе не гибли люди.

Об обстановке в городе, о поиске и задержании бандитов, о работе сотрудников прокуратуры в беседе с нашим корреспондентом рассказывает прокурор города Грозный советник юстиции Юрий Дин.

Олег Петровский: Юрий Владимирович, в Грозном не прекращается противостояние – здесь активно действуют легализовавшиеся боевики, с которыми ведут борьбу правоохранительные органы, в том числе и сотрудники прокуратуры. Что можно противопоставить вылазкам террористов?

Юрий Дин: Можно много говорить общих, ничего не значащих фраз о борьбе с преступностью, коренном переломе, налаживании мирной жизни в республике и так далее. Наверное, это все-таки удел политиков. А в Чечне, между прочим, каждый второй считает себя политиком. Я же, как юрист, привык оперировать конкретными фактами. В частности, только в марте этого года в Грозном были убиты десятки мирных жителей, подавляюще большинство из них – русскоязычные. Большую часть преступлений нам удалось раскрыть, есть конкретные фигуранты. По нашим данным, отстрелом населения занимались специальные мелкие банды, которые замыкались на "руководителей" – бараевских и цагараевских бандитов. Только за несколько дней в конце июня было задержано 15 человек по подозрению в совершении терактов и убийств. Но хочу сказать, что любые цифры условны. Ведь бандиты арестовываются практически каждый день.

Что касается этих мелких группировок, которые занимаются отстрелом русскоязычного населения, то не стоит опережать события. Придет время, и можно будет назвать конкретные фамилии, расписать их преступные деяния по дням, часам и минутам. Сейчас же мы не хотим, чтобы из 50 бандитов, пока разгуливающих на свободе, были арестованы только пятеро. Есть задержанные, информация поступает регулярно, а значит, адресные операции будут продолжены. Это своеобразный конвейер, благодаря которому можно говорить о неотвратимости наказания тех, на ком кровь людей. Когда из пятидесяти бандитов за решеткой окажутся 49, тогда можно и рассказать прессе о конкретном результате. Ведь эти группы бандитов имеют четкую иерархию – командиры, исполнители, связники, наводчики, добытчики оружия. Сработаем грубо, засветимся, взяв только одного или двух исполнителей, – спугнем остальных, не выйдем на главарей, за которыми деньги, наркотики и оружие.

О.П.: В одном из интервью прокурор Чеченской Республики Всеволод Чернов заявил, что убийства русскоязычного населения в Грозном находятся под особым контролем...

Ю.Д.: Это действительно так. Девять следователей городской прокуратуры работают день и ночь. Их кинули исключительно на убийства в Грозном. Нагрузка огромная. Судите сами: только один задержанный дает показания по 5-10 эпизодам преступной деятельности, по каждому из которых необходимо отработать, устроить следственный эксперимент. А для этого приходится выезжать, скажем так, в очень неспокойные места. Сотрудники прокуратуры не раз попадали под обстрелы. Так что каждый выезд на следственные действия связан с опасностью для жизни. Не стоит забывать, что мы расследуем преступления, совершенные как в Грозном, так и по всей Чечне и за пределами республики. Эти разъезды связаны с риском для жизни. Для бандитов все одно – военные, милиционеры или прокурорские работники.

Мы работаем без выходных и праздничных дней. Это не команда сверху. По-другому здесь просто невозможно. Мы живем на казарменном положении. Кстати, какие-то решения по выплате "боевых" нас по большом счету не затрагивают. Сотрудники прокуратуры с самого начала контртеррористической операции получали и получают полуторный оклад и премиальные. Плюс к этому выслуга по службе идет год за полтора. На этом, собственно, льготы и заканчиваются.

На данный момент в прокуратуре Грозного всего работает 19 человек, включая девять следователей и 4 помощника. Из них шестеро – чеченцы.

Кроме прочего, мы еще ведем и прием населения. Ежедневно с 10:30 и до 17:00 граждан принимает прокурор города или его заместитель. Люди должны знать, куда им обращаться в случае беды. Здесь же, в здании администрации Ленинского района, раз в неделю граждан принимает прокурор республики. Только ко мне в день обращается 20-25 человек, примерно столько же – к прокурору Чечни. Жалобы – самые разнообразные. Люди идут, зная, что их не выгонят.

О.П.: Как известно, в прокуратурах различного уровня в России остро ощущается нехватка кадров. Вам удалось избежать этой "болезни"?

Ю.Д.: Увы, нет. Наша головная боль – нехватка следователей. Я, как и мои предшественники, неоднократно выходил на руководство, обрисовывал ситуацию, но пока все предложения остаются на бумаге. Но ведь нужно же в конце концов учитывать сложную обстановку в городе! Я считаю, что здесь необходимо создать 4 прокуратуры – по количеству районов. Это бы во многом облегчило работу и внесло бы определенную ясность. Сегодня на одного следователя приходится от 22 до 29 уголовных дел в месяц! Один наш коллега вел около 50 уголовных дел. Такой нагрузки нет нигде в мире. А ведь каждое дело необходимо вести, оформить, как говорится, от "а" до "я". К тому же, подавляющее большинство дел – по тяжким и особо тяжким преступлениям. Как правило, это убийства.

Еще одна проблема – отсутствие морга. (Корреспондент "Yтра" еще в марте этого года стал свидетелем ситуации, когда в одном из микрорайонов Грозного были уничтожены два террориста. А потом возник вопрос: куда же везти тела? – О.П.) Судмедэксперт не имеет возможности проводить экспертизу. Это бьет по всей нашей работе. Ведь в суде возникает вопрос, какова причина смерти, а мы не в силах ответить. Сложно работать и в силу местной специфики. По мусульманским законам покойника необходимо похоронить до захода солнца. Выезжая на места преступлений, мы часто сталкиваемся с тем, что труп уже увезли к родственникам в горное село или вообще похоронили. Остается только собирать показания свидетелей. Кстати, примерно такая же ситуация и с подрывами бронетехники федеральных сил. Раненых и убитых увозят в госпитали за пределами Чечни. Туда нужно ехать и проводить экспертизу, опрашивать свидетелей и пострадавших. В итоге заключения идут месяцами, теряются. О каких результатах можно говорить в этих случаях?

О.П.: 14 апреля в Грозном был застрелен заместитель прокурора города Владимир Мороз. Бандиты подкараулили его в тот момент, когда он возвращался с места убийства трех русскоязычных женщин в Ленинском районе. На каком этапе находится расследование убийства зампрокурора?

Ю.Д.: Раскрытие этого убийства для нас – дело чести. Не буду скрывать, что мы столкнулись с большими сложностями. И все же, есть все основания полагать, что в ближайшее время это дело сдвинется с мертвой точки и преступление будет раскрыто. Известно, что в нападении на сотрудников прокуратуры участвовало три человека. По нашей информации, один из них уже убит при попытке проведения очередного теракта. Еще двоих мы задержим. У нас есть информация, работа ведется. Эти бандиты, работавшие по приказу Бараева, – профессиональные убийцы, отрабатывающие деньги. На их счету подрывы, нападения на сотрудников милиции, прокуратуры, военнослужащих, госслужащих.

О.П.: Вы находитесь в Чечне уже девятый месяц. Что изменилось в республике за это время? Если ли вообще сдвиги в ту или иную сторону?

Ю.Д.: Обстановка за девять месяцев существенно не изменилась. Мы ожидали, что переезд правительства Чечни и силовых структур из Гудермеса в Грозный станет определенным стабилизирующим фактором, но этого, к сожалению, пока не произошло. Почему? На это есть целый ряд причин. Во-первых, по-прежнему оставляет желать лучшего взаимодействие силовых структур. Ну и, конечно, пока рано говорить о мире в республике. А ведь на этот счет существуют самые различные мнения. Кое-кто вообще заявляет о том, что и операция закончилась, и военных пора выводить из республики.

Конечно, есть определенные положительные моменты. Так, если отслеживать динамику общеуголовных преступлений в Грозном, то можно сказать, что в марте – начале апреля этого года в городе наблюдался определенный всплеск преступлений. С конца апреля и в мае этот процесс пошел на убыль. А сейчас, в конце июня – начале июля, бандиты вновь активизировались. Это связано с поступлением денег на теракты. Но возросло и количество задержанных по подозрению в конкретных преступлениях. С другой стороны, сократилось количество убийств военнослужащих и сотрудников милиции на рынках. Ужесточен контроль в местах большого скопления людей, усилены меры безопасности. Но расслабляться нельзя. В частности, недавно у переговорного пункта были застрелены два сотрудника сводного отряда милиции из Москвы. Бандиты по-прежнему ведут охоту. У них нет "сезона отпусков". Нет его и у нас.

О.П.: Полмесяца назад в Госдуме рассматривался закон о чрезвычайном положении. Тем не менее, пока в Чечне не введено ЧП, хотя, по мнению многих, это решение назрело еще год в 1999 году...

Ю.Д.: Чрезвычайное положение просто необходимо если не во всей Чечне, то хотя бы в отдельных районах. Действиям всех силовых ведомств в республике необходимо придать правовой статус. Правоохранительные органы должны иметь единое руководство и комплекс правоохранительных актов. Пока этого нет. В Чечне, где еще не уничтожены и не нейтрализованы боевики, мы используем те же правовые акты, что и в других, спокойных регионах России. Это неправильно. Ведь существует чрезвычайная, ненормальная ситуация, например, в столице Чечни. Значит, здесь и нужно вводить ЧП. Так же, как и в Аргуне, Гудермесе, горных районах. А в северных районах – Надтеречном, Наурском, Шелковском, где обстановка более или менее стабилизировалась, это делать не нужно.

Вот стоит вопрос – откуда у бандитов столько оружия и боеприпасов? Сначала надо спросить у Министерства обороны. Ведь бывает так: снимается часть из места временной дислокации, а потом жители из окрестных сел находят там все что угодно – оружие, гранаты, патроны и снаряды. Кроме того, боевики по-прежнему провозят боеприпасы на транспорте. У нас есть определенная информация на этот счет. Значит, не все транспортные и пешеходные пути достаточно контролируются. В первую очередь должен быть ужесточен ночной контроль. К тому же не стоит забывать, что в Грозном своя специфика. Здесь кругом развалины, в которых бандиты и устраивают тайники с оружием. Ночью или даже днем откопает автомат, сделает несколько выстрелов, спрячет оружие и уйдет. А паспорт у него в порядке.

Сегодня в Грозном бандиты легализуются, получают новые российские документы. Некоторые имеют на руках удостоверения сотрудников милиции. Они ждут своего часа. К сожалению, нет целенаправленной программы по отработке этих лиц. Да, это сизифов труд. Но по бандитам необходимо нанести превентивный удар. И в этом плане введение чрезвычайного положения сыграло бы положительную роль.

Нужно исходить из главного – если мы смогли бы исключить поступление денег в республику за теракты, то население, 99 процентов которого нигде не работает, не будет совершать диверсии за просто так. А людям нужно давать работу и оплачивать труд по восстановлению города и республики.

При должном проведении оперативно-розыскных мероприятий отрабатываются места хранения оружия, боеприпасов, места появления бандитов. При этом десяти суток, в течение которых задержанным, как правило, предъявляется обвинение, хватает. А если работать по принципу: задержим человек 100, всех пропустим через фильтр, а из 50-ти чего-нибудь да выжмем – то, по-моему, это неправильно.

О.П.: В последние дни разгорелся скандал по поводу спецопераций в станицах Ассиновская и Серноводск. И глава администрации Чечни, и председатель правительства говорят о массовых нарушениях со стороны федеральных сил...

Ю.Д.: Это вопрос находится в компетенции прокуратуры республики. Я же могу только сказать, что законность на таких мероприятиях должна, безусловно, соблюдаться. Большинство спецопераций в Грозном проводятся командирами отрядов и частей внутренних войск и сотрудниками МВД. Схема отработана давно – есть время "Ч", район блокируется, все подозрительные лица задерживаются и проверяются. Одновременно отрабатывается оперативная информация и по конкретным адресам. О спецоперациях уведомляются главы местных администраций и прокуратура города. Я лично или один из моих заместителей выезжаем на место. Не должно быть грабежей, издевательств над местными жителями. Все задержанные доставляются во временный отдел внутренних дел, где с ними разбираются, устанавливают причастность тех или иных лиц к совершению преступлений. Всё легально. Нет ни ям, ни зинданов, ни таинственных исчезновений людей.

Но контроль над спецоперациями объективно осложнен тем, что в ряде случаев эти мероприятия проводят спецподразделения из Ханкалы. Они автономно работают по конкретным адресам, задерживая подозреваемых в совершении преступлений.

Конечно, люди жалуются, идут к нам, ищут своих близких и родственников. Но надо помнить, что всё, что случилось на спецоперациях, в которых принимают участие военнослужащие, попадает под юрисдикцию военной прокуратуры. А к ее сотрудникам, которые базируются в Ханкале, люди попасть не могут. Поэтому обращаются все равно к нам. Мы разбираемся в силу возможностей.

Нередко бывает и так, что человек, реально участвующий в НВФ, получает документы в паспортном столе и уходит из дома. Скажем, в горы. Чем там занимается? Понятно, что не бабочек ловит и не овечек пасет. А его родственники все равно обращаются к нам, утверждая, что его задержали при "зачистке" или на блокпосту, увезли на БТРе. Начинаем разбираться по конкретному факту, а на деле картина совершено иная. Так что можно с уверенностью сказать, что определенный процент пропавших в Чечне состоит или состоял в НВФ. О точных цифрах говорить достаточно сложно. Люди постоянно находятся в движении. Многие курсируют между Грозным и лагерями беженцев в Ингушетии. Я могу говорить только по Грозному. На начало июля здесь пропавшими без вести числятся несколько десятков человек.

О.П.: Юрий Владимирович, в свое время, перед уходом с поста мэра Грозного, Бислан Гантамиров сделал ряд резких заявлений. Одно из них касалось захоронения, которое якобы было обнаружено у Октябрьского ВОВД Грозного. А через несколько дней было обнаружено еще одно захоронение – в поселке "Дачный" поблизости от Ханкалы. В прессе говорилось о сотнях трупов. Какова картина в реальности?

Ю.Д.: В Чечне провокационные слухи распространяются достаточно часто. Главное – не идти на поводу у эмоций. Ведь многие из "фактов" на самом деле не имеют абсолютно никаких оснований. Дезинформация запускается боевиками и их пособниками. Я авторитетно заявляю, что никакого массового захоронения в Октябрьском районе Грозного у здания ВОВД не было. Там вообще не было никакого захоронения. Все это слухи, которые были на руку определенным лицам. Мы искали, раскопали землю, разобрали завалы и ничего не нашли. Наверное, это глупо – в 20-ти метрах от расположения отдела милиции устраивать братскую могилу. Кстати, больше всех об этом "захоронении" говорил именно Гантамиров.

А в поселке "Дачный" действительно были обнаружены тела. Но не 100, 200 или, как утверждалось в одном из СМИ, 300 (!) трупов, а 51 тело. Было возбуждено уголовное дело, которое ушло в прокуратуру Чеченской Республики. Единственное, что могу сказать – по некоторым данным, среди убитых удалось опознать и боевиков, в том числе и главарей преступных банд, так называемых "амиров".

О.П.: Грозный считается городом, где достать наркотики, может, даже проще, чем еду. Торговля героином ведется чуть ли не на каждой улице. Можно ли бороться с этим злом в условиях сегодняшнего положения в городе?

Ю.Д.: К нам поступило указание из Генеральной прокуратуры России с требованием ужесточить контроль над преступлениями, связанными с наркотиками. Эти деяния расследуются в ВОВД. В чем проблема? Задерживают человека с дозой или несколькими дозами наркотиков. Привлекают в основном за хранение. Но необходимо доказывать цель сбыта. А сбытчиков задерживают очень редко. Разумеется, при кропотливой работе можно задержать и торговцев наркотиками. Это прерогатива совместных действий и МВД, и ФСБ, и пограничников, и сотрудников прокуратуры.

Сейчас мы пожинаем плоды массового провоза наркотиков. В этой сфере крутятся огромные деньги. Речь идет не о каких-то ноль целых, ноль-ноль десятых грамма, а о десятках килограммов. Если удастся перекрыть основные каналы поступления наркотиков, ограничить возможность их реализации, то снизится и количество общеуголовных преступлений. Это всё звенья одной цепи. Например, установлено, что среди убийц, промышлявших в Грозном, в том числе и среди уже задержанных, есть наркоманы со стажем. На сегодня в Чечне картина не очень радостная – здесь процветает наркобизнес, число употребляющих наркотики отнюдь не уменьшается. Это можно считать одним из последствий тех режимов, которые существовали в Чечне при Дудаеве и Масхадове. Царило настоящее мракобесие. Так, если по Корану употребление вина правоверными мусульманами запрещается, то о наркотиках ничего не сказано. И этим пользовались, действуя по принципу "не запрещено – значит разрешено". А так называемая власть, шариатская или еще какая, не обращала на наркобизнес абсолютно никакого внимания, потому что сама зарабатывала на этом большие деньги. Одни только героиновые заводы Басаева под Грозным приносили ему громадные прибыли.