Фальстаф мирит классиков

Расставаться с миром на трагической или просто минорной ноте восьмидесятилетний Джузеппе Верди, несмотря на провал в 1840 году в "Ла-Скала" его комедийной оперы "Король на час, или Мнимый Станислав", не захотел.

Сорок лет после этой неудачи Верди не писал в жанре оперы-буфф. Предпоследним творением гения была величественная трагедия "Отелло". Но перед кончиной композитор решил вернуться к жанру комедии и написал шедевр, вошедший в золотой фонд мирового оперного репертуара в виде музыкального фарса.

8 февраля 1893 года в Милане состоялась премьера "Фальстафа".

Сюжет оперы был написан по мотивам далеко не самой популярной пьесы Шекспира "Виндзорские насмешницы" с добавлением сцен из его же исторической хроники "Генрих IV" либреттистом и другом композитора Арриго Бойто.

То, что не вполне удалось английскому гению, стопроцентно улучшил его итальянский собрат. Из довольно посредственной (для Шекспира, естественно) пьесы Верди с подачи Бойто вычленил самые достойные сцены и написал столь же очаровательную по сюжету, сколь и сложную по музыкальной основе комическую оперу, после чего имя главного героя, толстяка Фальстафа, стало нарицательным.

Поздний Верди вообще весьма сложен и мало похож на автора знаменитых музыкальных хитов, которые может с легкостью напеть любой хорист и коими изобилуют его самые популярные оперы. В "Фальстафе" зрелое мастерство композитора достигает усложненности, свойственной композиторам уже следующего столетия. В последнем своем великом произведении Верди явно полемизирует с Вагнером, кое-где пародируя автора совершенно иного направления в оперном искусстве.

Очевидный факт некоего интеллектуального соперничества двух столпов классической оперы взяли на вооружение авторы премьеры в "Геликоне".

Уже начиная с программки, снабженной картинками наивной французской порнографии конца XIX века, где под каждой фотографией вместо подписи – афоризмы Вагнера, зрителя готовят к чему-то своеобразному и нетрадиционному. В чем была суть полемики между великими композиторами?

Романтик и модернист Вагнер противопоставлял сюжет произведения и музыку, отрицая самодовлеющее значение последней. Больше того, Вагнер считал фабулу важнейшим аспектом оперы. Возможно, поэтому его творения лучше действительно смотреть исключительно на сцене, хорошо ознакомившись перед этим с немецкой мифологией. Верди же традиционно развивал собственно музыкальную составляющую оперного жанра, не придавая отдельного значения драматургическим особенностям своих творений.

Спор гениев такого масштаба не имеет актуального разрешения, что очень хорошо понимают и создатель "Геликон-оперы", постановщик "Фальстафа" Дмитрий Бертман, и приглашенный греческий дирижер Теодор Курентзис. Важен некий компромисс.

Поэтому сверхсложная и почти авангардная музыка позднего Верди нашла в спектакле Бертмана свое место в действительно, как кажется, единственно присущем ей обрамлении эклектичной буффонады времен примерно вековой давности с элементами современного кича. Кстати, к этому времени, то есть столетию со дня смерти Верди, и приурочена постановка.

К счастью, художники спектакля Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева прошли по самой границе театра и цирковой клоунады и нигде не перегнули палку. Несмотря на татуированного красавца Фальстафа в остроносых перламутровых "казаках" и машину с шильдиком "Форд" на радиаторе (ведь так зовут второго главного героя), а также камеру- "мыльницу" со вспышкой в руках слуги, на сцене, к счастью не светятся экраны мониторов и никто не принимает e-mail (что было бы сюжетно вполне оправданно).

Зато зритель может читать перевод арий, исполняемых на языке оригинала (итальянском), прямо на узком табло над сценой, что, безусловно, очень упрощает понимание смысла.

Стоит отдельно сказать о костюмах – каждый из них вполне может быть объектом небольшой статьи. От кринолиновых платьев героинь, обшитых дорогой итальянской клеенкой из "Сантехники", со смешно опущенными на талию средневековыми воротниками, до вечерних нарядов в стиле Вивьен Вествуд, от полосатых фраков и цилиндров слуг до балетных пачек сильфид в последнем акте – все костюмы напоминают показ современных тенденций в театральной моде haute couture.

Бертман-режиссер отвязывается на "Фальстафе" как может, соединяя заявленное в программке вагнеровское понимание важности действия с великолепным, благодаря дирижеру Курентзису, музыкальным исполнением.

За почти трехчасовой отрезок времени зритель ни на секунду не оставлен только наедине с этой довольно трудной музыкой, которую в классическом исполнении, когда на сцене традиционно-жирный Фальстаф беседует со стареющей примадонной-служанкой, смотреть несколько утомительно.

Впрочем, довольно маленький и симпатичный зал "Геликон-оперы" располагает именно к показу деталей, к постоянному обновлению "картинки", ведь все происходит в каких-то метрах от зрителя. С этой точки зрения премьера Бертмана настолько насыщена комедийным действием, что исполнительское мастерство певцов уступает их актерским способностям, и это, в общем, нисколько не портит общего впечатления.

Надо сказать, что музыкальное сопровождение "Фальстафа" под руководством молодого греческого дирижера настолько точно и профессионально, что некоторые явные недочеты певческого исполнения полностью сглаживаются.

Тридцатилетний Теодор Курентзис, последний ученик легендарного Ильи Мусина, чей профиль сразу вызывает образ музыканта-романтика из мира Вагнера, дирижирует с таким артистизмом, если не сказать азартом, в столь живом темпе, что выглядит главным персонажем спектакля.

В целом "Фальстаф" Бертмана – Курентзиса смотрится совершенно современной пьесой, умелой контаминацией эстетических воззрений классиков, осмысленных в поэтике вполне уместного модернизма, а если некоторые визуальные решения и напоминают постмодернистские изыски (куда ж без этого), то маскируются вполне искусно. Мы понимаем, что перед нами Верди, что сложнейшему девятиголосию в заключительных сценах все же уделено больше внимания, чем кордебалету и всеобщей буффонаде, хотя последнее придает этому спектаклю исключительный шарм.

Если человек, скажем, ни разу не был в итальянской опере, то "Фальстаф" в "Геликоне", на мой взгляд, один из удачнейших случаев, чтобы оценить все составляющие этого бессмертного искусства.

Более подробную информацию о премьере можно найти здесь.