Воровские забавы, или Изнасилование партизанки

Одно из самых скандальных дел о нелегальном сбыте музейных раритетов, поставленном преступниками на конвейер, наконец-то доведено до суда. На скамью подсудимых сядут все участники преступной группировки. Но все ли они пойдут по этапу? Теперь это зависит только от судей.

Антиквариат всегда был весьма "вкусной" темой для различных криминальных структур. Стоит дорого, а достать – иногда – очень легко. Частенько торговля раритетами может принести до 500% прибыли. А если есть свой человек в каком-нибудь музее, да если еще этот человек мечтает повысить свое благосостояние за счет доверенных ему на хранение экспонатов, то тут и вовсе вырисовываются сказочные перспективы. По государственной оценке, из Музея истории Петербурга с 1990 по 1999 гг. было похищено различных экспонатов на 4 миллиона 833 тысячи рублей. Однако стоимость украденного на черном рынке достигает миллиона долларов.

...Константин Карасев пришел работать в Музей истории Санкт-Петербурга, что в Петропавловской крепости, еще студентом. Молодого специалиста сразу отметили (еще бы не отметить, если за нищенскую зарплату работать не так уж много желающих) и стали активно продвигать по карьерной лестнице. Через некоторое время Костя, в свои 20 с лишним лет, стал хранителем Фонда нумизматики и оружия. Случилось это в 1990 году. Уже начиналось время "новых русских" – время больших возможностей и очень больших денег. А финансовые средства в ведении Кости были просто фантастические, кому ж как не ему знать истинную стоимость хранимых в музее экспонатов. Но маленькая книжечка под известной аббревиатурой "УК" сильно мешала. Как умный человек, Карасев понимал, что обычное воровство очень быстро раскроется, и вместо спокойного времяпрепровождения среди дорогих сердцу предметов старины можно отправиться куда-нибудь в Сибирь – помогать строить передовой капитализм под охраной молодых людей с автоматами и в компании личностей отнюдь не научной жилки. Какое-то время это понимание молодого хранителя останавливало. До тех пор, пока он не познакомился с реставратором того же музея Александром Горчаковым – человеком зрелым и опытным.

Горчаков работал в музее с 1987 года. Сначала подсобным рабочим, затем реставратором. Он-то и подсказал молодому хранителю, как можно быстро заработать и при этом не попасться. Вскоре тандем заработал на полную катушку. Придумка была не очень-то и нова: подменять настоящие раритеты поддельными. Начинали с царских и советских орденов. Горчаков изготавливал в мастерской копии, а Карасев забирал из хранилища ордена и медали, помещая на их место подделки. Благо, в то время со сбытом проблем не было – тут и иностранцы, да и наши коллекционеры. Бизнес пошел так хорошо, что в 1993 году Горчаков ушел из музея и открыл сразу три антикварных магазина.

В том, что парочка довольно быстро заработала весьма неплохие деньги, нет ничего удивительного. Как позже установит следствие, из музея было вынесено (не всегда даже с заменой на подделки) более 1000 орденов, медалей, знаков, монет разных достоинств. А ведь, к примеру, орден Ушакова I степени стоит 451 тысячу 980 рублей. Тот же орден II степени – 125,55 тысяч. Орден Нахимова I степени – 301,32 тысяч, II степени – 62,775 тысяч рублей. Кутузов и Богдан Хмельницкий шли по 88 тысяч, Суворов I степени – 138,105 тысяч. А вот царские ордена, похищенные из музея, экспертной комиссией были оценены в гораздо меньшие суммы. Орден Святой Анны III степени всего в 7 тысяч 533 рубля, Святого Станислава I степени – 6 тысяч 779 рублей. А вот медаль "За усердие" оценена в 125 тысяч 555 рублей. Но не стоит забывать, что коллекционеры – народ специфический, и за какой-нибудь значок, который обычному человеку и даром не нужен, они готовы платить бешеные деньги. Например, был при царях такой нагрудный знак: "В трезвости счастье народа". Государственный эксперт оценил его в 126 рублей, а среди коллекционеров за него дают от 300 рублей и выше. Хотя при оценке принималась во внимание и редкость украденных предметов: немецкий "Железный крест" по госоценке стоит 200-300 рублей, а орден, учрежденный генералом Власовым, – почти полторы тысячи, что и неудивительно: "железных крестов" гитлеровцы наштамповали немереное количество, превышающее даже общую численность армии Власова.

После открытия Горчаковым магазинов, а значит, и гарантированного рынка сбыта, хищения приобрели прсто оптовый характер. После возбуждения уголовного дела и проведенной ревизии музей недосчитался 52-х орденов Ленина, 7 Звезд Героя Советского Союза, 20 орденов Красного Знамени, десятками исчислялись пропавшие "Красные Звезды", медали "За отвагу", "За боевые заслуги", "За победу над Германией", немецкие "Железные кресты". Не говоря уж о всевозможных нагрудных и нарукавных знаках, как царских, так советских и немецких. И хотя они стоили не в пример дешевле того же ордена Ушакова или Суворова, но, как известно, курочка по зернышку клюет.

Правда, парочка не зарывалась: на случай неожиданной и не очень дотошной ревизии Горчаков изготавливал муляжи особо ценных орденов. Но кроме всевозможных нагрудных знаков, орденов, медалей и т.д., нумизматика, как известно, это еще и монеты. Золотые, серебряные, юбилейные и просто старые монеты также оказывались в магазинах Горчакова. Еаряду с царскими золотыми червонцами, империалами, пятирублевками, серебряными советскими рублями и полтинниками, Карасев волок из музея пятиалтынные, двугривенные, гривенники, даже пятикопеечные царские монеты. В уголовном деле только перечисление достоинств монет занимает больше страницы. Но ордена, медали и монеты были отнюдь не единственными предметами, которые Карасев выносил из музея.

В середине 90-х годов Карасев познакомился с недавно освободившимся из "зоны" Геннадием Смирновым. Узнав, кем работает его новый знакомый, недавний зэк сразу понял, что напал на золотую жилу. Гена зарабатывал себе на жизнь торговлей оружием. Ну а в то время (впрочем, как и сейчас) всевозможные стреляющие вещицы можно было без особого труда найти на местах боев во время Великой Отечественной. Да вот беда, частенько винтовки, "парабеллумы", "тэтэшки" и "вальтеры" оказывались ржавыми, и не всегда откопанное оружие удавалось привести в боевое состояние. Смирнов же нашел применение и явно негодным вещам.

В музее пистолеты, винтовки и даже минометы сохранялись гораздо лучше, чем в земле. Правда, стволы у экспонатов просверливались, но ведь запаять ствол гораздо легче и дешевле, нежели восстанавливать тот же "Шмайсер", заново вытачивая проржавевшие механизмы. Так у хранителя Фонда нумизматики и оружия появился новый источник дохода.

Смирнов нашел неплохого мастера – Михаила Фильченкова, которому стал приносить выкупленные за гроши у "черных следопытов" негодные винтовки, автоматы, пистолеты, пулеметы. Фильченков оттирал оружие от ржавчины, наводил лоск, а затем приобретшие "товарный" вид винтовки и пистолеты передавались Карасеву. И тут он производил очередной "чендж": подменял хорошо сохранившиеся музейные экспонаты на "новодел от Фильченкова". Последний запаивал стволы, если было надо, менял какие-то детали. Получив таким образом вторую жизнь, пистолеты, автоматы и винтовки опять "возвращались в строй" и далее работали на тех представителей рода человеческого, которые хотели денег много и сразу, а работать не желали. И стоило такое оружие уже отнюдь не как выставочное. Как заявит на следствии сам Карасев, за обмен одной лишь винтовки Мосина он получил 100 долларов США, экспертная комиссия же оценила ту же винтовку в 1758 рублей.

Но с открытием нового "бизнеса" у Карасева появились и некоторые проблемы. Если ордена и медали он мог выносить десятками в карманах, не привлекая внимания вахтеров, то винтовку в кармане не вынесешь. Пришлось Смирнову, а потом и Горчакову, помогать Карасеву выносить оружие из музея. Для этой цели Смирнов привлек даже свою подругу Марианну Писареву. Гена и Марианна появлялись в музее частенько. Карасев представлял их сотрудниками Новгородского музея. Марианна постоянно приходила с объемистым пакетом, в котором и проносились автоматы, винтовки, пулеметы и даже минометы. Горчаков действовал иначе: как бывший сотрудник музея он знал многих работников, и они его знали. Поэтому и пускали его машину на территорию Петропавловки. Ну а там уже Горчаков подъезжал к какому-нибудь неприметному служебному входу, и Карасев загружал в багажник машины заказанные предметы недалекой старины. Впрочем, Горчаков и сам покупал у Карасева оружие, только требовалось оно ему не для разборок с конкурентами.

В Горчакове, видимо, умер великий актер. Иначе как объяснить его увлечение "ролевыми" играми? Впрочем, ничего особо странного в этом увлечении не было бы – если б не одно "но": в отличие, к примеру, от "толкинистов", Горчаков и его друзья устраивали театральные постановки на тему последней войны. В качестве антуража использовалось настоящее вооружение того времени, настоящая же форма немецких и русских солдат и офицеров. Ну а уж нагрудных знаков и наград (для более полного понимания роли и вхождения в образ) у "театралов" хватало.

Сценки разыгрывались самые разные. Например, захват и допрос Зои Космодемьянской, с непременным изнасилованием отважной партизанки; на роль Космодемьянской обычно приглашалась проститутка. Или высадка немецкого десанта в лесу и захват избушки лесника, в которой как раз живет дочь или внучка – неважно, главное, что молодая. Можно, конечно, на это сказать, что каждый сходит с ума по-своему и ничего в этих играх особо противозаконного нет. Иные новые русские еще и не так развлекаются. Однако возникает вопрос: для чего "театралам" нужно было настоящее оружие? Может, там разыгрывались и другие эпизоды войны? К примеру, расстрел партизана... Но доказательств этой версии нет, а сам Горчаков вряд ли расскажет всю правду о своих забавах.

Впрочем, такими играми Горчаков увлекся уже после того, как его бизнес прочно встал на ноги. Чем ближе он знакомился с миром коллекционеров, тем чаще задавался вопросом: а не пора ли от дешевых побрякушек переходить к более ценным вещам? И сам себе отвечал: пора. Однажды в один из магазинов зашел некий гражданин. Осмотрев выставленный на продажу антикварный ширпотреб, покупатель попросил у продавца свести его с хозяином. Просьба была выполнена, и встреча вскоре состоялась. Во время беседы в не самом дешевом питерском кафе клиент стал задавать наводящие вопросы: мол, я – коллекционер, и меня бы очень заинтересовали эксклюзивные раритеты. Деньги покупатель предложил неплохие, и Горчаков пообещал помочь утолить страсть коллекционирования любителю старины.

Эксклюзивных раритетов в хозяйстве Карасева хватало. Но одно дело – подделать орден или подменить винтовку на аналогичную, но ржавую, и совсем другое – изготовить муляж шпаги известного оружейника. Здесь требовался особый человек, с весьма специфическим опытом. Хотя, как известно, был бы спрос, а люди найдутся, и мастер был включен в списки "пристроенных к делу".

Андрей Попков заведовал реставрационной мастерской Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи Санкт-Петербурга. Он действительно оказался неплохим реставратором и на предложение Горчакова о сотрудничестве ответил твердым и решительным "ДА". К тому же, Попков и сам собирал старинное холодное оружие, а в знакомстве с Карасевым увидел реальный шанс пополнить свою коллекцию. Заручившись согласием Попкова, Горчаков опять встретился с давешним коллекционером и поинтересовался у того, что бы он хотел приобрести. Для начала коллекционер выбрал трость-шпагу Александра Герцена. Попкову было дано задание изготовить дубликат, предоставлены фотографии и размеры. Посетил реставратор и музей в Петропавловке, где внимательно изучил трость.

С порученной задачей Попков справился, и вскоре трость Герцена исчезла из музея. За сколько она была продана, мы, скорее всего, так и не узнаем. Вслед за тростью последовала сабля барона Врангеля. Потом кремневое ружье 18 века, затем кремневый же шведский пистолет. Далее из музея исчезла наградная шпага знаменитого оружейного мастера 19 века Ивана Бояршинова. Оружие этого мастера выставлялось и на всемирно известном аукционе "Сотби". Кто знает, может быть, в Англии были проданы как раз экспонаты музея истории Петербурга?.. Постепенно маленький ручеек старинного оружия превратился в могучий поток. Кое-что из похищенного осело у Горчакова и Попкова и после их ареста было конфисковано, но какое количество по-настоящему ценных экспонатов было продано за границу – так и осталось неизвестным.

Канал поставок оружия, орденов и монет в магазины Горчакова мог бы работать до сих пор, если бы Карасев однажды не "закусил удила". Вырученных за поставляемые Горчакову экспонаты денег ему не хватало, и он решил заработать на стороне. Взял орден Ленина из хранилища и пошел продавать его... в ларек у станции метро "Пионерская". Продавщица ларька на предложение купить орден вызвала милицию. Смыться Карасев не успел и был задержан сотрудниками Приморского РУВД. И хотя вскоре его отпустили, сыскная машина была запущена. Кстати, уже на следствии выяснилось, что Карасев пытался сбыть в ларек орден академика Филатова.

За два года, пока шло следствие, Карасев... успел вынести из музея еще несколько десятков экспонатов. Но о том, что он попал в поле зрение милиции, своим подельникам "засвеченный" Карасев не сообщил. Следственная машина раскручивалась медленно, но неотвратимо. После проведенной в музее ревизии, выявившей отсутствие многих экспонатов, Карасева арестовали и стали "колоть" уже основательно. Хранитель сопротивлялся недолго и вскоре сдал всех, кто участвовал в хищениях из музея орденов, монет, оружия. Кое-что из похищенного было изъято на квартирах Горчакова, Смирнова, Попкова. Во время обыска на квартире Попкова сотрудники милиции обнаружили предметы с инвентарными номерами Музея истории. Проверка в музее дала неожиданный результат: оказалось, что экспонаты существуют в двух экземплярах. Для того чтобы выяснить, какие предметы являются настоящими, были приглашены специалисты из Эрмитажа.

Поддельные ордена удалось выявить довольно просто – все же не хватало у Горчакова и его мастеров опыта, чтобы изготовить слишком похожие копии. А вот с оружием, дубликаты которого изготавливал Попков, экспертам пришлось повозиться. По заключению эксперта из Эрмитажа, "оружие было изготовлено на высокопрофессиональном уровне". И хотя подозреваемые изворачивались, меняли показания, пытались свалить вину друг на друга, уголовное дело было расследовано и передано в суд.

В середине ноября Петроградский суд вынесет по этому делу приговор. Но следственным органам так и не удалось выяснить судьбу многих похищенных предметов. Не говоря уже о том, чтобы вернуть экспонаты в музей...