Счетоводы не хотят быть импотентами

Счетная палата... Скромный парламентский орган, тихо занимавшийся своим "счетоводством" и до недавнего времени никому не мешавший. Иногда он, правда, напоминал о себе. Чаще всего устами Юрия Болдырева, интервью которого слушались как выступления юмористов в разгар перестройки. Болдырев предавал огласке такие факты, что оставалось только смеяться – потому, в частности, что никаких правовых последствий за этим не наступало. "Собака лает – ветер носит". Востребованности итогов деятельности Счетной палаты не наблюдалось: наши правоохранительные органы смотрели как бы в другую сторону или вообще никуда не смотрели, по-страусиному спрятав голову в песок. О том, что в постперестроечное время бюджетные деньги "кое-где у нас порой" использовались "не по назначению", лишний раз повторять, думается, не нужно; однако какие-либо громкие дела, разоблачения высокопоставленных фигур, да еще с подачи Счетной палаты, припомнить очень трудно (за исключением разве что "посадки" руководства Госкомстата, но это особый случай – считать надо уметь). Даже Генеральному прокурору шили дело за пошив костюмов (извините за тавтологию) – тоже мне, казнокрадство.

Однако с недавних пор ситуация вдруг коренным образом изменилась. Возбуждаются десятки уголовных дел (за последний год – 48). Между парламентскими счетоводами и Генпрокуратурой достигнута договоренность о том, что все результаты аудиторских проверок доводятся до сведения последней. Счетная палата растет и административно, и политически. Под ударом оказались весьма заметные фигуры. Ладно там Аксененко – главного "медведя" и спасителя Отечества и то побеспокоили. С чего бы все это?

С марта 2000 года Счетную палату возглавляет Сергей Степашин, ранее успевший поруководить и правительством (там, несомненно, им был приобретен бесценный, с точки зрения нынешней деятельности, опыт), и различными правоохранительными, правоприменительными и т.п. структурами. В бытность свою главным милиционером или главным чекистом Степашин на ниве борьбы с коррупцией и казнокрадством ничем особенным себя не проявил, то есть в отношении той же самой Счетной палаты, аки другие начальники, уподоблялся страусу. Да и в целом особых успехов силовые ведомства при Степашине не добились: вспомним известный газетный заголовок "Силовые импотенты" – это ведь и о нем тоже. Когда настал черед Счетной палаты быть возглавленной Сергеем Владимировичем, казалось, что данный орган окончательно забюрократизируется и ничего похожего даже на болдыревские разоблачения уже не будет. Ан нет! Страус вынул голову из песка и начал энергично показывать не хвост, но зубы (да простят нас орнитологи).

Что это? Желание повысить собственный статус? После премьерского аудиторское кресло, возможно, кажется жестковатым. Степашин, кстати, публично заявляет, что считает необходимым повышение статуса Счетной палаты. Она ему видится чуть ли не главным органом финансового контроля в стране. Ни больше, ни меньше. Однако одного желания в подобных делах недостаточно. Охотников поконтролировать финансовые потоки у нас и без того хоть отбавляй.

Стремление реабилитироваться в глазах общественности за былую "силовую импотенцию" и вернуться на большую политическую арену? Возможно. Причем результативная борьба с оголтелым воровством, наблюдать которое граждане устали даже чисто физически, способна принести весьма серьезные политические очки. Вопрос, однако, в том, чтобы этой борьбе позволили стать действительно результативной.

"Политический заказ"? От подобного толкования причин своей активности сам Степашин, разумеется, старательно открещивается, хотя, с другой стороны, и не скрывает, что действует по поручению президента. Впрочем, бороться с коррупцией в высших эшелонах власти, не опираясь на поддержку "самого", было бы, мягко говоря, ребячеством. Так ведь можно и по телеку себя увидеть в бане с девицами... Такой тертый аппаратный "калач" как Степашин едва ли стал бы играть в столь рискованные игры. А в президентской команде он, бывший начальник питерского ЧК, вероятно, является "своим", причем опытным человеком, достаточно "политически зрелым", чтобы доверить ему деликатную миссию.

А миссия на Счетную палату, похоже, возлагается нешуточная. Помимо собственно бюджетного процесса сей орган намерен поставить под свой контроль вопросы эффективности управления государственной собственностью, условий приватизации и т.п.; то есть полномочия, а вместе с ними и статус палаты разрастаются буквально на глазах. Используя "независимый" парламентский орган как таран, можно и не в меру ретивых чиновников приструнить, и вполне осязаемые материальные выгоды поиметь. Если обратить внимание на то, что "плановые" проверки аудиторов приходятся большей частью на структуры, самостоятельно зарабатывающие средства (МПС, таможня, "Рособоронэкспорт"), а не на субсидируемые из бюджета, создается впечатление, что мы опять выступаем в роли зрителей давнишнего сериала о закулисной борьбе за контроль над ресурсами.

Не исключено, таким образом, что субъективные желания Степашина – будь то земные карьерно-политические соображения или же возвышенная страсть к справедливости, внезапно обуявшая главного счетовода, – объективно совпадают с волей властей предержащих (а где-то, между прочим, и с чаяниями народными – в том смысле, что вор должен-таки сидеть в тюрьме, а не в министерском кресле). Насколько последовательной окажется борьба с казнокрадством, насколько Степашину удастся повысить статус Счетной палаты, а равно свой собственный, насколько, наконец, успешно будет выполнен "политический заказ" – как говорится, поживем-увидим. Впрочем, в деле борьбы с воровством даже весьма скромные результаты все же лучше полного отсутствия оных.