Кривое зеркало мировой экономики

О причинах экономического кризиса в Аргентине сейчас говорят много. Не потому, что эта страна способна как-то серьезно повлиять на состояние мировой экономики, – скорее потому, что тенденции развития мировой экономики отразились в ней, как в зеркале, причем одним из самых неблагоприятных сценариев. Полагают, впрочем, что и зеркало-то оказалось кривым. Особенно приятно и себя увидеть в этом зеркале: Россия и Аргентина идут по жизни нога в ногу.

"В 90-х годах Аргентина сломя голову, не имея страховочных механизмов, бросилась в глобализацию, – говорит директор Института Латинской Америки РАН, профессор Владимир Давыдов, – и во многом в силу определенной моды в экономической политике приняла неолиберальную модель". При этом Аргентина оставалась развивающейся страной, к тому же постепенно теряющей свою конкурентоспособность на мировом рынке, так что "вписываться в глобализацию" ей следовало бы куда осторожнее (замените "Аргентина" на "Россия", и всё сказанное не потеряет смысла).

Сейчас слишком уж легко и заманчиво приписывать заслуги в достижении национального дефолта Аргентины бывшему министру экономики Доминго Кавалло (аргентинскому Кириенко). Он, в каком-то смысле, фигура одиозная: типичный "гарвардский мальчик" (хотя и в летах), жесткий монетарист, наконец, любимый ученик "больших дядей" из МВФ. Что сделал Кавалло для аргентинской экономики в течение предшествующего десятилетия? Первый встречный ответит вам: он привязал песо к доллару, набрал кредитов МВФ, и это привело к дефолту.

Однако на деле все было не так однозначно. В конце 80-х годов экономика Аргентины находилась в довольно плачевном состоянии: инфляция достигала 3000%, производство рушилось на глазах, программы МВФ не помогали. Ну прямо как у нас. И тут появился Кавалло со своей программой валютного управления (currency board) и... остановил инфляцию! Как? Да очень просто: он действительно привязал курс песо к доллару США. При этом вся наличность обеспечивалась золотовалютными резервами государства. Финансирование государственных расходов за счет дополнительных эмиссий исключалось. Параллельно была запущена масштабная приватизация. Данная политика, подкрепленная кредитами и добрыми советами МВФ, позволила не только остановить инфляцию, но и обеспечить в первой половине 90-х годов ежегодный рост экономики почти на 8%.

Все бы и дальше могло быть хорошо, да вот беда: Аргентина расслабилась. Страна зажила не по средствам. Стали расти правительственные расходы, а за ними и дефицит бюджета. Особенно усердствовали в тратах губернаторы – "региональные бароны", имеющие в Аргентине еще большую вольницу, чем в ельцинской России. Не по средствам жило и общество: из-за высокого курса национальной валюты экспорт не выдержал ценовой конкуренции и практически прекратился. В то же время аргентинцы пристрастились к импортным товарам, доступным, опять же, из-за высокого курса песо. Местное производство было задавлено, начался спад. К тому же так и не были созданы рамочные условия для эффективного хозяйствования приватизированных предприятий.

МВФ продолжал кредитовать аргентинское правительство, увеличивая внешний долг страны и бюджетный дефицит, который в прошлом году достиг 11 млрд. долларов. Для покрытия возрастающих расходов правительство увеличивало налоги, что еще более подавляло деловую активность. Из-за нехватки наличности и кризиса неплатежей центральные и региональные власти даже стали выпускать облигации, ставшие третьей валютой в стране.

В итоге расцвела теневая экономика, полноводной рекой из страны стал утекать капитал. По оценкам экспертов, только за последние девять месяцев 2001 года из Аргентины было вывезено более 20 млрд. долларов. Для нас это, конечно, не в диковинку: до недавнего времени из России каждый год вывозили под 30 миллиардов. Но аргентинцам, видать, непривычно.

К концу 2001 года правительство Аргентины уже не смогло выполнять требования МВФ: бюджетный дефицит в два раза превысил установленный Фондом предел. В результате очередной кредитный транш в размере 1,26 млрд. долларов был заморожен, что, наряду с неприятием идеи девальвации песо, стало причиной разразившегося в стране социально-экономического кризиса. По характеру событий Аргентина намного "перещеголяла" Россию 1998 года. Дальнейшее происходит у нас на глазах.

Вся эта история в конечном итоге поставила перед аргентинцами два типично русских вопроса: "что делать?" и "кто виноват?". Характерно, что и ответы получаются у них в русском стиле. Даже их очередность: сначала нашли виноватых, потом начали что-то делать.

Итак, виноваты Кавалло и МВФ. Аргентинская газета "Кларин" пишет: "Во всех кризисных ситуациях МВФ каждый раз умывает руки перед катастрофой, которую вызывают в терпящих бедствие странах рекомендуемые его специалистами меры".

А что по этому поводу думают эксперты? Академик Николай Петраков, директор Института проблем рынка РАН, считает вину МВФ в аргентинском кризисе очевидной: "Там применялась модель жесткой привязки национальной валюты к доллару и ее эмиссии в точном соответствии золотовалютным резервам страны. Подобный исход можно было предвидеть". А вот эксперт Вашингтонского университета по Латинской Америке Луис Гудмен полагает, что нельзя винить МВФ в аргентинских бедах. Стране "не удалось привлечь иностранных инвесторов по причине нестабильности экономики. Политика, предложенная МВФ, могла бы быть полезной, будь она долговременной, но страна не сумела подготовиться" – до боли знакомые слова. "Глубинные трудности состоят в том, что страна не могла развиваться и в то же время старалась поддержать высокий уровень жизни за счет внешнего долга".

Насчет вины автора аргентинского экономического чуда тоже не все однозначно. Профессор Владимир Давыдов, например, оценивает Доминго Кавалло достаточно высоко: "Я думаю, что это одна из светлых голов в Латинской Америке. Беда людей такого рода в том, что они не видят общей канвы событий, часто игнорируют политические и психологические факторы, пределы социальной терпимости. Таким людям присуща зашоренность, зацикленность на реализации определенной экономической политики".

Именно социально-психологические факторы, как полагают многие зарубежные эксперты, и были основными "виновниками" аргентинского кризиса. Ведь аргентинцы издавна считают себя своего рода латиноамериканской элитой, европейцами креольского происхождения, вхожими в привилегированный клуб наций. Эту самооценку в первой половине XX века очень даже подтверждали экономические успехи страны. Она в те годы действительно могла "догнать и перегнать" США, на протяжении нескольких десятилетий развиваясь более быстрыми темпами, чем североамериканский сосед. Но увы, этому не суждено было случиться, прежде всего из-за той самой (и не только аргентинской) привычки тратить больше, чем зарабатываешь. Постепенно она переросла в настоящий культ общества потребления. С 60-х годов началось отставание Аргентины от мировой элиты. С тех пор осталась тоска по золотому веку "страны жирных коров" да замашки в духе Остапа Бендера (он собирался в Бразилию, но ехать следовало бы в Аргентину – там царил "его" дух).

Но оставим в покое виноватых и несбывшиеся мечты; перед Аргентиной стоит второй вопрос: что же делать? Помнится, в 1998 году Кавалло попытался было учить нас, как справиться с кризисом, а вот теперь самой Аргентине предстоит во многом перенимать российский антикризисный опыт. Впрочем, она его не перенимает, а, скорее, учитывает.

У нас, к примеру, девальвация проходила в форме обвала курса рубля, правительство полгода не могло установить над ним контроль. Аргентина сразу же задает рамки снижения курса национальной валюты (пока что 29%) и хочет привязать песо к корзине валют (доллар, евро и бразильский реал).

Наша девальвация ударила прежде всего по населению, в Аргентине же предполагается перевести долларовые долги граждан и мелких предпринимателей в песо. Таким образом, часть их убытков будет переложена на банки (свыше 10 млрд. долларов). Другое дело, выдержит ли такую ношу банковская система страны, но населению однозначно будет легче перенести последствия кризиса. Вообще же, президент Аргентины Дуальде (пятый за последние два месяца), еще будучи на губернаторском посту, зарекомендовал себя как политик-популист. Это вызывает у экспертов определенные сомнения насчет того, сможет ли он проводить жесткую и подчас непопулярную экономическую политику, необходимую для вывода страны из кризиса. Впрочем, о возможности жесткого монетаризма в условиях Аргентины – см. выше.

Западных обозревателей настораживает и другое: "регуляторские" поползновения кабинета Дуальде в духе Примакова. "Берлинер моргенпост" предостерегает аргентинское руководство от намерения приступить к регулированию рыночной экономики – "это весьма опасный путь". "Франкфуртер альгемайне" не исключает, что "экономический национализм" Дуальде в определенной степени будет способствовать улучшению ситуации в целом, однако в долгосрочной перспективе действительной стабилизации не произойдет, если Буэнос-Айрес станет придерживаться изоляционистской политики, отказываясь от либерализации экономики. Одним словом, Аргентине задают прежний курс: либерализация и МВФ.

А вот профессор Владимир Давыдов полагает, что либеральная идея дискредитировала себя в Аргентине. "По сути, мы с вами являемся свидетелями серьезных сбоев неолиберальной идеи. Нужны какие-то гибридные формулы экономической политики и регулирования, нужна сбалансированность, учет интересов разных слоев населения". Несомненно, что мировая экономика учтет все эти факторы, ведь экономическая наука учится на ошибках своих учеников.

У России и Аргентины очень похожие и во многом синхронные судьбы. Обе страны испытали на себе различные "методы лечения" экономики, причем действительно неплохие. Вот только привели они к кризисам. Особенно досталось Аргентине: она следовала рецептам более строго и упорно. Дело, конечно, не в том, что стратеги мировой экономики ошибаются в выборе пути. Нет, дело в пресловутых "особенностях национальной ...", которые всякий раз мешают осуществить хорошую экономическую программу.