Так ли страшен черт, как его малюют?

Оп! Министерство туризма Израиля приглашает журналистов в пресс-тур. Смотреть на исторические достопримечательности, бояться терактов и загорать на море.

– Мама, можно я поеду на войну?
– Спроси у папы.
– Папа, можно я поеду на войну?
– Сначала сдай сессию.

За два года интифады доходы Израиля от туризма упали в несколько раз, поэтому хорошо понятна заинтересованность Министерства в финансовых инъекциях туристов в экономику. Но не зачтется ли им это как преднамеренное убийство иностранных граждан? У них же стреляют и взрывают!!! Правда, есть еще три моря, Иерусалим, Храм гроба Господня... Эх! Хоть одним глазком взглянуть.

– Напиши мне статью о том, что такое Израиль, – сказал на прощанье шеф, проживший там 7 лет.

Он сказал: "Поехали!" – и махнул рукой.

В "Шереметьево-2" мы попали в цепкие лапки службы безопасности израильской авиакомпании "Эль-Аль". Безукоризненно вежливый молодой человек в костюме полчаса мучил меня просьбами припомнить имена всех моих родственников, проживающих в Израиле. Кроме того, его интересовало, сама ли я паковала багаж и не передавали ли со мной для родни чего-нибудь, кроме горячих приветов. На 31-й минуте я сдалась: "Ну хорошо: везу 4 бутылки водки для дяди Жозика".

Забегая вперед: израильтяне, что и понятно, очень щепетильны в отношении безопасности, возможно именно поэтому у них не взрывают подъезды в многоэтажных домах. В местах скопления людей патрули проверяют граждан на предмет наличия оружия. В отелях, супермаркетах и ресторанах просят открыть сумку и внимательно изучают ее содержимое. Как-то, припарковав микроавтобус рядом с мотоциклом, наша гид Фаня Штруль подозвала полицейского и попросила его проверить двухколесный транспорт, так как он ей не нравится. В другой раз, в сувенирной лавке, поставив пакет с покупками на пол, я отошла к соседней полке. И, обернувшись буквально через минуту, увидела, как хозяйка магазина, взяв мое имущество двумя пальцами, выносила его на улицу... А у нас, как известно, даже после историй со взрывами жилых домов, вопреки увещеваниям дикторов в общественном транспорте, люди не спешат сообщать о забытых в метро сумках или звать милиционера. Хотя русскому Ване стоило бы поучиться у Мойши не стесняться проявлять заботу о собственной жизни.

Святая Земля. Делаем открытия!

Оказывается, от Тель-Авива, где находится международный аэропорт "Бен Гурион", до Иерусалима 40 минут езды на авто: примерно как мне от дома до работы. Но в Тель-Авиве климат средиземноморский, то есть душно и влажно – эдакая бесплатная сауна на берегу моря. Минут через 15 езды по трассе появляется характерная континентальная растительность, а в Иерусалиме уже горный климат: воздух сухой, и жара переносится не в пример легче.

Второе открытие: на улицах по-русски почти не разговаривают, даже те, кто умеет. Но имейте в виду, что в радиусе 10 метров русская речь обязательно кому-то будет понятна. Вообще, чем моложе были люди в момент репатриации, тем больше русских слов они не знают или не помнят. Фаня, покинувшая родной СССР 30 лет назад, спросила, что я имею в виду, когда говорю "муляж". Мой дядя вместо слов "кондиционер" и "выключатель" употреблял аналоги на иврите. Восемнадцатилетний продавец в супермаркете не знал, что значит "виноград".

Открытие третье: пейте пиво пенное!! Безалкогольное. А лучше воду. Под конец первого дня в Иерусалиме мы мучились головной болью. В сухом климате организм обезвоживается за считанные часы. Единственное средство самозащиты – как можно больше потреблять жидкости. Все последующие дни, раз в час, Фаня принудительно водила нас на водопой.

Кашрут и Шаббат: сюрпризы для непосвященных

Еврею нужна не простая квартира,
еврею нужна для житья непорочного
квартира, в которой два разных сортира:
один для мясного, другой для молочного.
(Игорь Губерман)

Кошерные рестораны бывают двух видов – мясные и молочные. Подобное разделение никак не мешает им быть итальянскими или, скажем, марокканскими. На еду евреи не жадные – одной порцией салата можно накормить трех голодных женщин. В молочных заведениях кухня гораздо затейливее: видимо, при отсутствии животного белка у поваров начинает работать фантазия.

Шаббат – та самая Суббота, в которую Бог не работал сам и евреям запретил. Начинается она в пятницу, когда всходят звезды. Людей на улицах становится ощутимо меньше, закрываются магазины и кошерные рестораны. Становится меньше машин. В отеле поездка на лифте с нашего (10-го) этажа на первый занимала в среднем 15-20 минут, так как два из четырех имеющихся лифтов оказались потерянными для нерелигиозного общества и ездили как троллейбусы, самостоятельно останавливаясь на каждом этаже. Достаточно неудобно, но человек, как известно, привыкает ко всему.

Галопом по достопримечательностям

Площадь старого города в Иерусалиме – один квадратный километр. Он разделен на четыре квартала: христианский, еврейский, армянский и мусульманский, на территории, которого находится Храмовая Гора. Нынче там мечеть Омара: восьмигранник с огромным золотым куполом – растиражированный символ Иерусалима. Ранее на горе находились два последовательно разрушенных иудейских храма. Еврейский квартал является негласным ультраортодоксальным центром. Жилье там безумно дорого и пользуется спросом у богатых американских религиозных евреев. На маленьких улочках – скопление бородатых мужчин в черных шляпах и длинных сюртуках. Они отворачиваются, чтобы не видеть наших обнаженных, подставленных солнцу плеч. Их жены и многочисленные дети также соблюдают дресскод.

К кварталу примыкает кусок храмовой стены – это и есть Стена плача. Правая ее сторона женская, левая мужская: к Богу иудеи ходят разделившись по гендерному признаку. В Христианском квартале находится Храм Гроба Господня. В одном здании соседствует чуть меньше десятка ветвей христианства. В свое время права на урегулирование конфликтов в этом храме были отданы двум мусульманским семьям, которые по сей день решают возникающие между христианскими конфессиями споры "о количестве святого пространства", принадлежащего той или иной церкви.

Как-то Yтром Фаня объявила, что мы направляемся в Музей Израиля. "Ну вот! – обреченно подумала я. – Только краеведческого музея нам не хватало..." Но на счастье конфетка оказалась с начинкой – да какой! Целеобразующая часть музея – здание, в котором хранятся найденные в 1947 году свитки, древнейшая документация иудаизма. История о том, как эти тексты отыскались, – просто песня о маленькой потере во имя большой находки. Юный мальчик-бедуин пас в иудейской пустыне стадо и заметил, что потерял одну козу. Боясь гнева злобного папаши, мальчишка решил вернуться и поискать ее. На одном из холмов он заметил пещеру и подумал, что коза могла спрятаться там от солнца. Заходить внутрь он боялся, поэтому просто кинул в нее камень. В ответ послышался звук разбивающегося глиняного сосуда – мальчик кокнул одну из колб, в которых хранились свитки, созданные как минимум на пять-семь веков раньше известных ученным до 1947 года. Козу, кстати сказать, пацаненок так и не нашел. Ну да Бог с ней.

Музей Израиля также является собственником богатейших коллекций импрессионистов и еврейского народного творчества. Большинство экспонатов музею дарятся хорошими людьми. Они же выделяют средства на проведение забавных выставок. Мы застали экспозицию, посвященную рукам. Перед павильоном были расставлены кресла в форме кисти с поднятыми вверх пальцами, которые нежно приглашали зад опуститься в ладонь. Внутри – масса затейливых предметов, фотографий и конструкций. Самой впечатляющей оказалась маленькая зала – макет оркестровой ямы с дирижерской кафедрой. Если взобраться на нее и махнуть рукой – оркестр начинает играть, невидимые датчики послушно ведут музыку в такт движениям рук.

Порадовал глаз и воображение парк Билли Роуза. Там выставлено множество интереснейших скульптурных работ, видимо по принципу затейливости. Очень нам полюбился огрызок фрукта, показавшегося мне яблоком, а директрисе музея – грушей.

Дальше: бегом в автобус – посмотрите направо – посмотрите налево – мы проехали – мы приехали... Мемориал Яд Ва-Шем. Место памяти о шести миллионах евреев, погибших во времена Холокоста. "Фаня, что это? Почему у деревьев таблички?" – "Это Аллея Праведников: каждое дерево носит имя человека, спасшего хотя бы одного еврея". Дальше павильон памяти погибших в концлагерях детей. Оказавшись в темном помещении, вы можете двигаться только держась за перила. Откуда-то сверху голос произносит имена, возраст и страну. Все, что вы видите, – это огни, хаотично разбросанные в пространстве. Этот эффект отчаяния создается всего несколькими зеркалами и пятью свечами. В соседнем здании – выставка. Несколько залов отведены под фотографии, сделанные молодым офицером, попавшим в еврейское гетто. Ямы, в которые сбрасываются трупы умерших от голода, ребенок, лежащий на животе посреди мостовой, девочка с вывернутыми наружу коленками. Дистрофия, одолевшая людей, сделавшая глаза единственной выделяющейся частью тела... "Спасибо, я сегодня ужинать не буду и на танцы не пойду".

Кто убил Мертвое море?

Ага, в Иудейской пустыне убили море и теперь с его днa достают лечебную грязь! А сейчас будут грязевые ванны! Я, честно говоря, рассчитывала застать в тамошнем отеле-лечебнице скорбную выставку-собрание известных человечеству болезней – от артрита до псориаза. Но оказалась приятно удивлена, очутившись в атмосфере курорта: улыбающиеся люди, море, солнце, бассейн, грязевые процедуры, массажные кабинеты и ванны с водой Мертвого моря. Курс процедур в целом составляет в зависимости от заболевания около 20 дней – срок, достойный качественного отпуска. "Дорогой, ну почему ты не страдаешь псориазом? Возил бы меня сюда!"

Дальше, выбрав подходящий пляж, мы с любопытством приблизились к убитому морю. Вытянув ногу, я попробовала воду. Она была теплая, как недавно налитый суп, и по консистенции напоминала слегка разбавленный кисель. Но, вопреки моим ожиданиям, ногу мою не вытолкнула. Выталкивать вода Мертвого моря начинает, когда тело погружено примерно наполовину. Очень забавное ощущение – болтаться на воде, как поплавок. Можно, например, принять позу лотоса, а руки скрестить над головой. На вкус вода очень противная, хотя каким еще, собственно, может быть концентрированный соляной раствор! Если на теле есть ссадины, их будет жестоко щипать; утешаться можно тем, что это очень полезно. Забравшись в море и прислушавшись к своим ощущениям, мы переглянусь и стали перешептываться, разделившись по гендерному признаку; потом, поборов природную стеснительность, задали друг другу один и тот же вопрос. Оказалось, что щиплет, но не сильно, всем – и девочкам и мальчикам, в одном и том же месте: слизистая есть слизистая и на соль реагирует соответственно. Ощущение не слишком приятное, но купанию помешать никак не может.

А когда же нас будут терроризировать?

Мы бродили по Иерусалиму, мы были на дискотеках, мы даже провели три часа в одном из торговых центров в Тель-Авиве и каждый вечер ужинали в общественных местах. Нас не взорвали, в нас не стреляли, да и вокруг ничего подобного я не заметила. Впрочем, оглядываться на подозрительных прохожих мы перестали на вторые сутки пребывания в Израиле. Ощущение безопасности базировалось на трех китах, как водится. Факт первый: заветная цель террористов – израильтяне, числом поболе, ценою подешевле; мы, туристы, в этом смысле их мало интересуем. Факт второй: при таком внимании к безопасности в общественных местах не то что бомбу – пачку сигарет в отель пронести сложно, чтобы охранник ее не заметил. Хотя прецеденты, безусловно, имеют место быть. И, наконец, факт третий: за два года интифады в Израиле погибло менее 440 мирных граждан. Для сравнения: в Москве ежегодно совершается несколько тысяч убийств. Свои шансы на выигрыш в этой лотерее посчитайте сами!