Ельцин знал, что нельзя доводить до бунтов

Празднование 80 лет со дня рождения Бориса Ельцина на фоне событий, разворачивающихся в Египте, является хорошим поводом для подведения некоторых промежуточных итогов. Потому что Россия 2011 года является государством, создание которого, как ни крути, напрямую связано с именем Ельцина. Он был первым президентом страны, строителем новой государственности, формальные основания которой заложены в Конституции 1993 года. Эти основания - демократия, социальные ценности, свобода слова и предпринимательства - вполне добротны, и они до сих пор определяют политику государства.

Гораздо хуже обстоят дела с традициями, которые унаследовала страна от эпохи Ельцина. Эти традиции возникли в ходе приватизации, сращивания власти с олигархией и президентской кампании 1996 года. И проблема состоит в том, что именно они ограничивали и до сих пор ограничивают гражданские свободы властью денег и криминальным беспределом. Критики Ельцина способны пополнять список "злодеяний ельцинского режима" до бесконечности. Но сегодня это уже не интересно. Любителей фактуры можно переадресовать к документам Госдумы, подготовленным весной 1999 года в ходе процедуры импичмента. Там все есть: про Беловежские соглашения и про антиконституционный переворот 1993 года, про преступную приватизацию и развязывание войны в Чечне, про разрушение промышленности и демографическую катастрофу.

Есть свой "список благодеяний" и у поклонников Ельцина. Об этом много говорилось на юбилейных торжествах. Но здесь нужно сделать важные уточнения. Если руководство страны подчеркивало роль первого президента в создании нынешнего государства и его личные достоинства, то прошедшая 2 февраля Международная конференция "Борис Ельцин и новая Россия" больше напоминала не "попытку осмыслить роль первого президента в становлении новой российской государственности", как сказано в ее анонсе, а откровенную апологию. Это вызвало раздражение даже некоторых участников этого собрания, назвавших его "паноптикумом".

Но общий тон задал глава государства. Открывая памятник Ельцину в Екатеринбурге, президент Медведев сказал, что "сила Ельцина помогла стране пережить тяжелый период", и "нужно быть благодарным ему за то, что в самый сложный период страна не свернула с пути изменений, провела серьезные преобразования и сегодня движется вперед". Такой подход можно расценить как попытку власти привить стране спокойное и разумное отношение к собственной истории. То есть признать историческое значение и предоставить всем желающим возможность спокойно и вдумчиво анализировать успехи и неудачи, достижения и провалы, воздерживаясь от эмоций.

Другой вопрос - почему это было сделано именно сейчас, ведь 80-летие не является датой, которую принято отмечать на государственном уровне. Тем более что юбиляр, мягко говоря, не является народным любимцем.

По данным социологов "Левада-центра", негативно к эпохе Ельцина относятся 59%, позитивно - 20%, и нейтрально - 22%. Гораздо более размытым является отношение к личности первого президента. Здесь доминируют нейтральное отношение - 42%, что, видимо, объясняется традицией следовать поговорке "о мертвых или хорошо, или ничего". То есть в памяти значительной части населения Ельцин остался правителем периода разрушения государства, эпохи экономических реформ, которые уничтожили промышленный потенциал страны и разорили многие семьи. Это не только эмоции: по оценке нобелевского лауреата по экономике Джозефа Стиглица, "реформы были проведены самым худшим способом из возможных".

С другой стороны, пример Югославии и некоторых стран постсоветского пространства свидетельствует о том, что все могло пойти и по более неприятному сценарию. В том, что этого не случилось, что страна не скатилась к либеральной диктатуре а-ля Пиночет, о которой бредили некоторые реформаторы, и не провалилась в смуту, гражданскую войну и хаос, есть несомненная заслуга Ельцина. Он совершал множество ошибок, часто шел на поводу у далеко не самых достойных людей, временами был смешон, но он в течение долгого времени удерживал ситуацию. Где за счет аппаратного опыта, где за счет интуиции, где за счет популизма.

В ситуации отсутствия нормально функционирующих демократических и государственных институтов Ельцин управлял страной в ручном режиме, и это не могло продолжаться вечно. К концу 90-х страна уже снова ходила ходуном: бунтующая Дума, губернаторская фронда в Совете Федерации, отсутствие управляемости и контроля даже над прокуратурой, правительственная чехарда и вконец обнаглевшие олигархи. Все это стало естественным следствием не только дурных традиций 90-х, но и физической слабости Ельцина, который уже не мог удерживать ситуацию. И тогда он ушел, попросив прощения, завещав "беречь Россию" и передав власть Путину.

Две картинки - бодрый Ельцин на танке в августе 1991 года и старик, прощающийся со страной 31 декабря 1999 года - являются символом правления Ельцина. И у нас нет основания не верить премьеру, который, выступая на юбилейном вечере, счел нужным подчеркнуть, что "Ельцин сердцем верил в идеалы, которые отстаивал" и "масштаб его личности еще предстоит оценить истории и потомкам". Но уже сегодня можно сказать, что первый президент был сильным политиком, способным как взять и удержать власть, так и отказаться от нее, не доводя дела до бунтов и переворотов. И главное - обеспечив легитимный транзит полномочий.

Очень похоже, что сегодня повышенный интерес к фигуре Ельцина связан именно с дефицитом легитимности. Здесь скрыт интересный феномен: несмотря на все обвинения, выдвигаемые в его адрес, несмотря на попытку импичмента и постоянные разговоры о фальсификации результатов выборов 1996 года, по большому счету, его право на власть не оспаривалось никем. Столь же несомненной была легитимность Путина, пользовавшегося реальной поддержкой большинства населения. Сегодня этого нет.

Не исключено, что трещина возникла из-за попыток Медведева подвергнуть ревизии наследство, полученное им от второго президента. Тезисами его статьи "Россия вперед!", из которой следовало, что все плохо и все надо менять, помноженными на чрезмерную ретивость его сторонников, для которых и народ не хорош, и премьер не тот, и все законы и привычки надо менять. При этом позитивной повестки дня нет. Если при Ельцине строили капитализм, при Путине "поднимались с колен", то сейчас стране подсовывают мифологию модернизации, десталинизацию и борьбу с экстремизмом.

И результат налицо. Легитимность власти осыпается на глазах. В этой ситуации празднование дня рождения первого президента и фактического основателя государства выглядит как предложение вспомнить об истоках и "держаться корней". Но здесь важно не переборщить. Потому что Ельцин, и это хорошо видно из опросов, не является для большинства граждан безусловно авторитетной фигурой. Дело тут не только в том, что с именем Ельцина связаны непопулярные или ошибочные решения, а в цинизме, который захватил в 90-е российскую жизнь и политику. В унижении, которое испытало огромное число людей, на которых ранее держалась экономика и живая ткань жизни. В 90-е это унижение породило гнев и создало предпосылки для той ненависти, которую определенная часть населения питала к Ельцину и, в еще большей степени, к его окружению. Отчасти эти чувства живы до сих пор, и их следует уважать, и уж во всяком случае, не стоит "будить лихо".

Потому что в нынешней ситуации, когда общественное раздражение очевидным образом нарастает, в навязывании обществу культа первого президента многие усмотрели ностальгию, которую испытывает по 90-м либеральное окружение нынешнего президента, и желание реванша со стороны "молодых реформаторов" и других людей из свиты покойного президента. Усиление подобных настроений - это прямой путь к повторению каирского сценария, что вряд ли совпадает с планами нынешнего руководства страны.