От подсчета больные здоровей не станут

Рапорты о проведении всероссийской переписи, простите, диспансеризации детей и подростков до боли напоминают подзабытые сводки "битв за урожай". Замминистра здравоохранения Ольга Шарапова три недели назад (5 ноября) сообщила, что, по последним данным, осмотреть удалось более 23,3 млн. детей (72,4%). У 12,9 млн. осмотренных (55,5%) выявлены отклонения в состоянии здоровья. Министерство здравоохранения, особо подчеркнула г-жа Шарапова, постоянно контролирует ход диспансеризации в регионах, и в те города и посёлки, где имеются трудности с нужным количеством врачей, выезжают особые бригады медиков, сформированные из специалистов федеральных медицинских клиник. Кампания проходит в целом по графику, а потому электронный банк данных заболеваемости в детском и полудетском возрасте (формирование которого является одной из основных целей акции) будет создан в плановом порядке. Наиболее высокий темп диспансеризации отмечается в Краснодарском крае – осмотрено 93,6% детей; более 90% – в Воронежской, Московской и Рязанской областях. В целом по России в 12 субъектах страны уже осмотрено более 80% детей. Самый низкий темп диспансеризации в Эвенкийском АО (40%) и Красноярском крае (40,4%).

Впрочем, встречных планов на местах на этот раз никто даже и не думал выдвигать. Оно и немудрено: на базе районных поликлиник, школ и интернатов довольно трудно выдержать темп министерского аврала, ведь нельзя забывать, что во время диспансеризации от текущей работы педиатров и других врачей никто не освобождает, а дополнительного финансирования в виде "боевых" или премиальных тоже никто не обещал. А успеть надо, кровь из носу.

23 миллиона анализов крови и всего остального, столько же электрокардиограмм (хотя оборудование никто новое под это всенародное дело не обещал). С флюорографией – несколько проще: достаточно привести в поликлинику целый класс школьников, счастливых и заметно поздоровевших от одного сознания того, что химию отменили, и всё в порядке. Но как быть с более пристальным изучением состояния их здоровья?

Впрочем, всё по порядку. Диспансеризация имеет три чётких этапа. Первый – анкетирование родителей. Мамам и папам предлагается рассказать, какой аппетит у их ребенка, хорошо ли он спит, не жалуется ли на головную боль, расстройство желудка и так далее. Медработник детского сада или школы обрабатывает анкеты и, на основании полученных сведений, назначает обследование. Второй этап – прием у педиатра, который осматривает пациента, знакомится с анализами, ставит диагноз и, если необходимо, направляет ребенка к специалистам узкого профиля, что уже являет собой третий этап.

Только один пример. В Архангельской области нужно было изучить на предмет явных и скрытых способностей выжить в суровых условиях не очень качественного питания и экологии 332 тысячи детей и подростков. Между тем, по словам главного педиатра области Татьяны Гневашевой, сделать это непросто: если в Архангельске и Северодвинске с врачами ещё куда ни шло, то в глубинке квалифицированного персонала остро не хватает. В Мезенском и Лешуконском районах работает по одному педиатру, в Красноборске – два. Специалистов узкого профиля, вроде хирургов, невропатологов, офтальмологов и др. часто вообще нет. Поэтому, чтобы провести там диспансеризацию, необходимо мобилизовать врачей, которые сегодня находятся на пенсии или не работают по иным причинам, а также выделить машины и бензин для поездок в отдаленные деревни и поселки. Задачу медикам осложнило и то, что три месяца диспансеризации пришлись на лето, когда разыскивать детей по дачам или лагерям было просто нереально. В результате вся затея с корректировкой программы под новые реалии вылилась в нечто, Минздравом явно не планировавшееся: не отрываясь от карточек и не глядя на ребят, врачи быстро что-то писали, торопились и даже сами заболевали на нервной почве. Зато цифры были получены!

Что из этого выйдет – другой вопрос. Очевидно, здоровая инициатива развить систему домашних врачей, которые будут пресекать ухудшение здоровья на корню и знать, какой уровень артериального давления нормален для этой семьи в силу наследственных факторов, так и осталась заваленной кипами аналитических отчётов чиновников от медицины. А страховая система здравоохранения так ничего в лучшую сторону в этой сфере и не изменила. Докторов у нас пруд пруди, но, не имея связей, ни к одному практикующему светилу медицины пробиться невозможно.

Если российская система здравоохранения всё же будет реформирована, от неё останется стройная трёхуровневая структура, какая принята во всём мире: домашний врач, экстренная медицина, сеть специализированных профильных клиник.

А что касается статистики, которую за счёт кампании по диспансеризации решил собрать Минздрав, то она нужна была прежде всего для формирования параметров бюджета этого ведомства. Ведь сама по себе эта акция никого не вылечила и на вопрос о том, сколько мест в медицинских вузах нужно прибавить или убавить, тоже не дала. "Электронный банк данных" – звучит, конечно, красиво. Но ради его создания вряд ли стоило выбивать педиатров, у которых и так забот достаточно, из привычного рабочего ритма. Цифры ведь и так известны. Даже в таких не очень развитых с точки зрения медицинской инфраструктуры регионах как, скажем, Мордовия.

По данным на октябрь 2001 года, наибольший процент хронических заболеваний у детей до 14 лет составляют заболевания желудка – 39% от всех зарегистрированных случаев; у 10% детей дошкольного возраста отмечаются те или иные заболевания крови. И что, после этого в детских дошкольных учреждениях введена диета вместо обычной недоваренной гречневой каши, или детям выдают по стакану полезного (но очень недешевого) гранатового сока?

Впрочем, детская диспансеризация имеет один позитивный результат, с которым уж точно не поспоришь – это повод задуматься, уже на государственном уровне, чего стоит выжить подрастающему поколению. По данным директора Института педиатрии и репродукции человека РАМН Сибирского отделения Восточно-Сибирского научного центра Любови Колесниковой, с 1990 года дети стали болеть гораздо чаще. Резкий рост заболеваемости она связывает с ухудшением социально-экономического положения, неполноценным школьным питанием и большими учебными нагрузками, обнищанием учреждений здравоохранения. Промышленные города Иркутской области дают наибольший процент всевозможных патологий: Усть-Илимск "лидирует" по опухолевым заболеваниям, Усолье-Сибирское – по патологиям печени, усть-ордынские, куйтунские, тулунские дети страдают почками. Вот такая удручающая география.

На традиционный российский вопрос – кто виноват? – ответ будет банальным по форме и по сути: жизнь у нас такая. Как ни жестоко это может прозвучать, стоит смириться с тем, что закон естественного отбора позволит выжить самым сильным и приспособленным. Но, с другой стороны, отвечать на вопрос "что делать?" необходимо. Спасение утопающих, а также выздоровление больных, маленьких и взрослых, в современной России становится прежде всего их заботой, и только потом – системы здравоохранения в представлении Минздрава. Если это ведомство по-прежнему будет гоняться за "всероссийскими акциями", не обращая внимания на мировые достижения в области здравоохранения, естественная приспособляемость подрастающего поколения может обернуться триллером о биологических мутантах.