Генезис российских несчастий неисчерпаем

В январе 2005 г. Россия проигнорировала 100-летнюю годовщину первой русской революции. Спустя два месяца широко, как Масленицу, отмечает 20-летие начала перестройки. В этом прослеживается специфика страны, для которой любой праздник "горчит" высокой политикой. Краснопресненские баррикады и демонстрации подданных, веровавших в доброго царя, – плохой фон для исторического анализа в годину обсуждения "хорошей", но недообъясненной "монетизации", вызвавшей возмущение других подданных. Напротив, все наши сегодняшние достижения и все наши упущения вроде как произрастают из середины 80-х, из того самого "ветра перемен", который сдул с карты мира СССР. Понятие "перестройка", как и образ ее лидера, за прошедшие годы девальвировались вместе с жизненными ценностями. Однако даже молодежь, вообще мало что знающая, уверена, что сегодняшняя Россия родом оттуда – из Советского Союза 20-летней давности, позже образовавшего лужу "постсоветского пространства"; и из той большой Партии, которая бездарно развалилась, но в силу великой инерции былого авторитета и сегодня питает нынешние партии и "проекты" своим человеческим материалом. 20 лет назад прогрессивные люди страны праздновали победу, узнав о приходе молодого, а значит перспективного руководителя. Сегодня россияне на соцопросах все чаще говорят, что не будь "перестройки" и Горбачева – жили бы мы сытнее, спокойнее и "сверхдержавней".

Последний опрос ROMIR Monitoring показывает, что 48% россиян считают главным последствием политики перестройки развал СССР. 30% полагают, что перестройка привела к потере страной статуса сверхдержавы. Лишь 14% от числа опрошенных считают, что начатая М.Горбачевым политика была направлена на демократизацию общества. По данным же ВЦИОМа, 61% наших граждан отрицательно относятся к затеянной Михаилом Сергеевичем перестройке.

Подобные оценки никого, похоже, не удивляют. Люди из разных политических лагерей имеют свои основания критиковать последнего советского лидера. Левые – за развал Союза. Либералы – за непоследовательность и нерешительность. Даже творческая интеллигенция, которая выиграла от перестройки больше других, выбирая между лояльностью нынешним властям и благодарностью к "бывшим", смело предпочитает первое – так надежнее. К свободе слова привыкаешь быстрее, чем к нищете, к полным прилавкам – быстрее, чем к ценникам на товарах, к возможности посмотреть мир – быстрее, чем к угрозе стать беженцем в собственной стране. Бунтует не тот, кто всегда был голоден. Недоволен тот, у кого отобрали еду. В 1985-м еда была скудной, но хватало всем. Когда Горбачев уходил, начались перебои с хлебом – впервые за послевоенный период. Через 20 лет после прихода к власти человека, обещавшего каждой советской семье квартиру к 2000 г., ликвидирован сам институт предоставления социального, сиречь бесплатного, жилья. История Горбачева представляется многим "историей с продолжением": одной преемственной в неудачах историей никудышной власти. Чем дальше, тем меньше будет разниться суть реформаторства по-горбачевски от реформаторства по-ельцински. А параллели между гайдаровскими реформами и реформами Грефа-Кудрина-Зурабова проводятся на наших глазах. Отсюда и образ Горбачева – прародителя всех напастей. Отсюда и отношение к перестройке – как к вредному эксперименту то ли чудаковатых, то ли вороватых, но в любом случае никудышных политиков.

Даже серьезные политологи и экономисты сегодня не решаются предметно, с научной точки зрения проанализировать причины, вызвавшие перестройку. Академизм не востребован государством даже при разработке серьезной рабочей документации, что уж говорить об общественной дискуссии. Столетняя война началась потому, что английский король Эдуард III захотел стать еще и королем Франции. А Отечественная война 1812 года – потому что Наполеон желал покорить Россию. То, что в первом случае Лондон боролся прежде всего за богатую Фландрию, а Наполеон хотел принудить Россию соблюдать континентальную блокаду, втолковывать скучно. Перестройка случилась, потому что нам не повезло с Горбачевым. Такое объяснение сегодня выглядит исчерпывающим. Для желающих умственно размяться можно добавить что-нибудь о родимых пятнах, отсылающих нас к проискам дьявола. Интеллектуалы получат удовольствие от догадки, что перестройка стала следствием желания прежней брежневской номенклатуры легализовать излишки скопившихся у них дензнаков в новой, более пригодной для этой цели экономической формации. То, что сегодня рассказывают нам о перестройке с телевизионных экранов и страниц газет сам Горбачев, его друзья и недруги, его критики и почитатели, уже не история. Это скорее предание, где за фольклорными "пластами" не уловить сути. Той сути, из-за которой уже в наше время отец одной из чеченских "шахидок" сказал: "Если бы был Советский Союз, если бы у нас был обком, моя дочь воспитывала бы сейчас моих внуков".

Логика – это мир допущений. Мы вправе говорить, что перестройку "устроил" Горбачев, наравне с утверждением, что в ней повинен Сталин: ибо не будь сталинизма, не было бы нужны преодолевать его последствия. Сталина же породил Ленин, сыгравший на ошибках Временного правительства, которое, в свою очередь, воспользовалось слабостью последнего царя. Генезис российских несчастий неисчерпаем, однако в коллективной злопамятности всегда есть место для конкретного Ответчика. Горбачев с его перестройкой сегодня представляется самой подходящей кандидатурой на эту роль. В зыбучести всевозможных определений важно понимать, что сегодняшнее отношение к Горбачеву и перестройке – это прежде всего отношение к власти. Власть, которую возглавлял и олицетворял в 80-е Михаил Сергеевич, дала стране – включая ее нынешних граждан – свободу слова, свободу совести, свободу передвижения, гражданственность, наконец. Вместе со всем этим пришел обескураживающий индивидуализм, неизвестная прежде практичность, неприкрытый цинизм и неограниченные возможности не только для взлета, но и для падения. Сегодня мы лучшем, чем вчера, знаем, что к несвободе наши граждане относятся лояльнее, нежели к социальному и материальному унижению. Горбачевская свобода оказалась бесполезной игрушкой: она пока не смогла сформировать демократическим путем эффективную с точки зрения большинства граждан власть. И напротив, чисто советская манера нынешнего руководства России формировать "ближний круг" расценивается как правильный "командный" стиль управления непростым государством.

Пять лет назад Путину было оказано народом доверие выпрямить горбачевский "изгиб". Сегодня Кремль, вынужденный продвигать свои собственные реформы, предоставил Горбачеву впервые за 15 лет право реабилитировать свою жизнь и дело, которое тот начинал два десятилетия назад. Это не значит, что Владимир Путин, воспринявший события конца 80-х–начала 90-х как личную трагедию, проникся к Михаилу Сергеевичу теплыми чувствами. Просто опять сделана ставка на модернизацию "сверху", а значит – пора переосмысливать прошлое в соответствии с текущими запросами. Видимо, так и делается история: хотите верьте, хотите нет...