Зуд двенадцатого года

Недавние откровения президента относительно планов на будущее – его и страны – удивительным образом совпали с обсуждением политтехнологами их собственных перспектив. "Экспертное сообщество" уже несколько раз только в апреле пугало друг друга грядущей безработицей на рынке политического пиара и вспоминало веселые ельцинские времена, с их безудержным "креативом" и сверхприбылями. Не стоит думать, что, объявляя о желании идти в президенты в третий раз в 2012 г. (а в Ганновере президент сказал именно это), В.Путин ставил своей задачей окрылить именно "инженеров политических душ". Но президент у нас, как известно, отвечает за все и за всех, а значит и за тех парней, для которых его, президента, планы – хлеб насущный. Сказав то, что сказал, глава государства "зарядил" ближайшее шестилетие на такой залп прожектерства и "вариативности", что удвоение ВВП в отдельно взятом цеху политических консультантов можно счесть делом решенным.

В том, что сказал Путин, ничего нового нет. С момента крушения монархии проблема преемственности власти в России стала такой же вечной, как дураки и дороги. В традиционно вождистском государстве, каковым является наша страна, ее европеизированная часть всегда подозревает правящий класс в азиатчине. Потому и проблема власти становится частью компромисса элит. В этом не было бы ничего страшного, когда бы сами элиты точно знали, на каких условиях и с кем они собираются договариваться. После недавнего пассажа Д.Медведева на эту тему понятно, что даже в предельно упрощенном Путиным "политическом классе" такого понимания нет. По ощущениям, пристыженная главой президентской администрации "элита" сперва не очень разобралась, что ей нужно сделать, чтобы все-таки "сохранить российскую государственность в нынешних границах". Вдали от Родины (видимо, чтобы не давить) Путин все объяснил.

Выразив три с половиной мысли: о том, что в 2008 г. он не станет продлять свои полномочия, не будет менять Конституцию, но может быть пойдет в 2012-м на новый срок (а может и не пойдет, но тогда зачем так загодя на это намекать?) – президент обнадежил своих сторонников: у них появился импульс продлить свою политическое бытие в нынешних организационных формах как минимум лет на 7 (до переизбрания Путина в третий раз) и как максимум – лет на 15 (если Путин еще раз пойдет на президентский "дуплет"). Что тоже неплохо: глядишь, "партия власти" укоренится, "Молодежное единство" повзрослеет... Это значит, что если нынешние элиты не "провалятся" в период "междуцарствия" 2008-2012 гг., то мы, наконец, разберемся, какой именно Иванов и за что у нас в стране отвечает. Никто не станет отрицать, что все это – безусловно элемент стабильности, на которую напирают сторонники преемственности путинского призыва. Вопрос же, нужна ли будет в России 2012 г. преемственность в экономической, социальной и культурных сферах, сегодня признается риторическим. В том смысле, что "курс", каким бы извилистым он ни был, считается достаточно перспективным и актуальным и для 2012 г. тоже.

Российские политики из числа бойцов президентского отряда поспешили заметить, что возвращение Путина во власть будет "уникальным" случаем в мировой практике. Даже если не замечать того факта, что столь восторженная оценка дается пока что гипотетическому сценарию, напрашивается вопрос: а с чего такая уникальность? Ответ достаточно банален. Смена лидера в цивилизованном мире воспринимается во многом как смена элит, ротация бюрократии, если угодно. Это необходимое условие для предупреждения застоя в общественно-политической атмосфере и никак не связано с харизмой самого лидера. История знает немало примеров высокорейтинговых даже на излете своего правления политиков, которые никогда бы не помыслили в третий раз (после паузы) претендовать на кресло главы государства – вне зависимости от того, позволяли это делать нормы действующих законов или нет. Понять и принять этот аргумент – значит признать, что в 2012 г. никакой ротации наших элит не предвидится (по готовящемуся нынче сценарию), ибо в силу объективных причин Путин – человек "команды" в намного большей степени, чем любой американский или французский президент.

Есть еще один сюжет, которому до сих пор не было уделено достаточного внимания. Если Владимир Путин действительно станет президентом по схеме "выборы – через выборы", то для российской избирательной практики это будет первым прецедентом подобного рода. Не трудно предположить, как плодотворно этот "частный случай" был бы развит армией губернаторов, избирайся они по старой схеме. Однако ту схему благоразумно загодя упразднили. Сегодня можно сказать уверенно: Путин тогда знал, что делает. Он, должно быть, просто не хотел подавать зарвавшимся губернаторам плохого примера для подражания. В противном случае, имея в виду 2012 г., мог бы он с них спросить за подобную хитрость, обеспечивающую губернаторам власть, смахивающую по своей продолжительности на понтификат? Так что новый порядок "наделения полномочиями" был даже дальновиднее, чем об этом говорили раньше. Сегодня мы это знаем наверняка.

В связи с озвученным сценарием, в предлагаемой обществу повестке дня есть один весьма существенный изъян. Когда такой человек как Путин призывает в 2005 г. такую армию своих сторонников поспособствовать условиям его прихода во власть в 2012 г., то все, что с этим связано – договор элит, партстроительство, кадровая политика, парламентаризм, свободы и прочие сопутствующие "причиндалы", – становится соподчиненным этой сверхзадаче. Отчетный период времени превращается в натянутую струну – все работает на максимальную "линейность". Но, как говорится, человек предполагает, а Б-г – располагает... Не хочется фантазировать на тему, в силу каких обстоятельств это струна может неожиданно лопнуть. Главное другое: лопнув, она остановит на полпути процесс, с точке зрения логики развития государства и общества являющийся искусственным. Чем это грозит стране, объяснять не надо: достаточно посмотреть на Грузию и Киргизию, чтобы понять, чем оборачивается растерянность "политического класса". Получается странная штука: во имя процветания и стабильности мы опять идем ва-банк, рискуя потерять больше, чем приобрели, играя "по маленькой".