Эмир Кустурица: "Я заклятый антиглобалист"

"Yтро": Скажите, вы служили в армии?

Эмир Кустурица: Да, я служил в армии. Я считаю себя военным, солдатом югославской армии.

"Y": Но в ваших фильмах война обычно на втором плане. Она показана через судьбы людей. Мне самому приходилось бывать на войне, там нет наигранности. Откуда вы все это берете?

Э.К.: Каждая идея, которую должен нести человек, связана с завязкой сюжета. Без хорошей завязки нет хорошего фильма. Так завязка, когда серб влюбился в мусульманку, а его сына берут в плен, например. Но он прежде всего выбирает любовь, причем любовь на короткое время. Это все серьезные темы, серьезные жизненные истории. В этом отношении они лучше всего отражают суть войн. Что касается меня, то в этом рассказе, в этом сюжете мы видим идею людской битвы, как в то время, когда творил Шекспир, и создал лучшие завязки сюжета благодаря таким фактам. А в этой войне действительно была такая история, правдивая история об одних и других, о мусульманах и сербах (речь идет о фильме "Жизнь как чудо" - ред.).

"Y": Что cподвигло вас принять православие?

Э.К.: Моя семья на самом деле православная. Когда пришли турки, когда Оттоманская империя пришла в Сербию, один брат принял ислам, а другой остался православным. И в нашей семье, таким образом, существует национальный континуитет. Так что я не менял веру. Дело в том, что представители той части семьи, которая приняла ислам и к которой принадлежал мой отец, прежде всего, всегда оставались сербами. В общем, я ранее не был крещен. Таким образом, это не смена веры, а просто крещение.

"Y": Скажите, городок, деревня, которую вы построили, и где живете теперь, - это мир, который был у вас в детстве?

Э.К.: На самом деле, это современная версия монастырской жизни. Это мой долг, моя, как говорят в Сербии, задужбина. Это удивительная, я бы сказал, идея, что все эти дома поднялись и защищают несуществующий сербский средневековый город.

"Y": Вы там живете постоянно?

Э.К.: Да, я живу в Сербии. Решил жить в своем городе, где люди не выбирают меня на демократических выборах, а где люди выбирают меня, потому что я им нравлюсь или нет.

"Y": Как вы стали режиссером?

Э.К.: Мог бы быть и предпринимателем, и режиссером. И работал бы с тем огромным количеством энергии и силы, которое у меня есть. Не важно, что бы было, важно, что мой энергетический вклад во вселенную значителен. Я занимаюсь режиссурой, возможно, потому, что это синтетическая дисциплина, которая подразумевает множество разных идей о человеке и его жизни.

Режиссеры знают обо всем понемногу и ни о чем отдельно. Так что первая часть жизни, которую я провел в Сараеве, была подвержена разным влияниям, разным возможностям. Я рос с сиротами, в том районе Сараева, где много цыган. Там я постигал смысл жизни этого униженного мира. Все знаки, все эпохи нашли отражение, я их переживал раньше и интенсивнее с людьми. Режиссура - это очень богатая, интенсивная жизнь, которая движется в огромном расстоянии между обожанием местных идолов, знакомством с криминальными авторитетами, серьезными физиками и людьми, которых я позднее узнал.

Все это было бы интересно, если бы я не поехал учиться в Прагу. Серьезная школа привела мое решение изучать режиссуру к точке, после которой я все это систематизировал. Семейные идеи, идеи моей матери, моей улицы, моего отца, Югославии, моего подрастания, получили свою особенную форму.

"Y": Есть ли идеалы у Эмира Кустурицы?

Э.К.: Я заклятый антиглобалист.

"Y": А чем вас не устраивает политика глобализма?

Э.К.: Потому что это конец эпохи, которая полностью предает принципы христианства, принципы общей жизни, и вообще всего другого, что человек может представить и чему принадлежит. Антиглобализм - это отпор потере индивидуальности. Все, что существует в людской культуре, сформировалось в самой ранней фазе, когда культура только придавала облик жизни. Сейчас это неоязыческий принцип, который ставит корпорацию над всем, и весь человеческий опыт превращает в рынок и прибыль. И это сейчас наиболее катастрофично.

Сейчас не существует левой и правой опции, политической, а существует корпоративная или глобалистская, или антиглобалистская. Моя идея в том, что было в ранней фазе христианства. Иисус Христос подтвердил, что идея о милосердии, о сочувствии - это самая значимая человеческая идея. Корпоративный капитализм душит индивидуальность, душит все, что человечество выбрало. И я борюсь за свой маленький кусочек, где нет этих макдональдсов.

"Y": Что, по вашему мнению, мешает сблизиться албанцам и сербам?

Э.К.: Тайна Косова. Но вообще суть в том, что меня не столько занимает Косово, сколько идея о защите памятников. Существует много памятников античной культуры, которые находятся в Турции. Что касается Косова, а я не имею ничего против албанцев. Если Запад признает независимость Косова, он признает биологический рецепт, а не то, за что боролся Запад - за гражданское общество, этническое единство. Идея о господстве тех, кого больше, над теми, кого меньше. Косово - это часть военной операции, которую я не понимаю.

Как не понимаю стремления Запада признать независимость Косова, где не прижилась идея об общей жизни, где должен господствовать принцип биологического рецепта, который основывается на факте, что албанцев там больше, и они должны иметь национальное преимущество. Это полностью противоречит идеям новой Европы.

"Y": Об этом ваш фильм "Завет" , который вы представляли в Каннах и Москве?

Э.К.: Это фильм о покинутом сербском селе, где живут вместе дед с внуком. А внук - последний ученик школы, которая закрывается. И дед посылает его в город со словами: "Иди в город, продай корову, купи иконы". И история осложняется тем, что главный герой влюбляется в девочку, мать которой работает в общественном доме, к тому же она еще учительница. И в городе отец, который хочет украсть девушку. Герой активизируется и вступает в бой за свою любовь, отбирает ее и забирает в село. Это забытая история о городе и селе, о противопоставлении этих идей. Думаю, что для вашей публики это будет интересно.

"Y": Вы смотрели репортажи, связанные с противостоянием в Боснии?

Э.К.: В то время я жил во Франции и США. Все мои взгляды, связанные с войной, отражены в фильме "Жизнь как чудо". Там моя рефлексия на тему войны. Все остальное - это полуполитические, полуисторические явления, о которых я бы не говорил.

"Y": В чем специфика вашей школы молодых режиссеров?

Э.К.: В ней три вида деятельности. Каждый год проходит летняя месячная школа режиссеров, фестиваль студенческих и авторских фильмов, а зимой мы проводим фестиваль этномузыки.

"Y": Какую главную идею вы пытаетесь донести до молодых коллег?

Э.К.: Я учу их самым точным идеям, связанным с осознанием ситуации, с осознанием всего, что элементарно для режиссуры. Режиссуру можно свести к ряду ситуаций, которые постановщик должен осознать, прежде всего, как специфический перевод идей, идеалов на очень конкретные ситуации. Месячная школа - это школа, которая только вводит людей во все проблемы и во все ворота тайны, которая и есть режиссура.

"Y": Как вам удается раскрыть душу в картинах?

Э.К.: Это элементарные чувства, ощущения. Я стараюсь выразить суть каждой истории, которую я показываю, а не идеологию в официальной форме. Самый значимый двигатель для меня - это эмоция и эмоциональная память, это самая большая часть мозга, о которой мы ничего не знаем. Я думаю, это основная задача искусства - вывести человека из сущности его эмоций. Для рациональности служит телевидение и газеты.

"Y": Знакомы ли вам минуты отчаяния, когда вы не могли применить какой-либо режиссерский ход?

Э.К.: Все мои жизненные моменты, а особенно те, которые связаны с фильмами, - это моменты отчаяния, потому что именно из отчаяния создается художественное произведение, а хиты создаются из легкой жизни. Моя жизнь не легка, и то, что я спроецировал в свои фильмы, - это непосредственное отражение, моя жизненная реакция. Так отчаяние - это крайность, без которой человеческая экзистенция - это не человеческая экзистенция. Особенно, когда человек хочет переложить то, что он пережил из-за какого-то состояния, чьей-то судьбы, языком фильма.

"Y": Вы довольно часто посещаете столицу России. Что испытываете во время поездок в Москву?

Э.К.: Я несказанно счастлив, когда бываю в Москве, потому что в русском народе вижу брата. И это не декларация, а культурная и антропологическая связь, которую никто не может разорвать.

"Y ": Спасибо за беседу.