Шедевры из России массово мигрировали в Германию

В ближайшие полгода поклонники французских импрессионистов и русской живописи XIX века могут расслабиться: все лучшие произведения из центральных музеев Москвы и Санкт-Петербурга покинули нашу страну, чтобы, соединившись в едином выставочном пространстве дюссельдорфского Кунстпаласа, предстать на выставке с игривым двуязычным названием Bonjour Russland. В экспозицию, открывшуюся на этой неделе, вошло более 120 произведений из собраний Эрмитажа, Русского музея, Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина и Третьяковской галереи.

Выставка состоит из четырех разделов. Первый, по замыслу кураторов, представляет русское реалистическое искусство, развивавшееся под влиянием французского натурализма. Полотна Репина, Серова, Левитана и их единомышленников должны каким-то образом корреспондировать с произведениями модных в те времена представителей барбизонской школы, которых русские коллекционеры с большой охотой приобретали в парижских галереях. Собственно, только в этой части экспозиции создатели проекта сочли возможным сопоставить произведения французских и русских живописцев. При этом в трех остальных разделах - "Собрания Морозова и Щукина", "Сергей Дягилев и "Мир искусства" и "Русский модернизм: от примитивизма к абстракции" - ни о каких очевидных параллелях не может быть и речи. Правда, организаторы выставки настроены более чем оптимистично: "Выставка Bonjour Russland, показываемая на территории Германии исключительно в Дюссельдорфе, посвящена захватывающим параллелям, взаимовлияниям и различным тенденциям русского и французского искусства в период от 1870-х до 1925 года".

И в самом деле, основная идея этого события - выявить и предъявить зрителю как очевидные, так и тончайшие связи, существовавшие между русским и французским искусством полтора столетия назад. Учитывая, что русские живописцы не только подражали французской манере, но порой откровенно обыгрывали полюбившиеся им шедевры, тщательный отбор экспонатов являлся залогом ее успеха. К сожалению, далеко не все идеи кураторов нашли свое реальное воплощение в экспозиции: какие-то произведения не могли быть выданы по объективным причинам, другие были нарочно придержаны хранителями музеев, справедливо возражавшими против участия хрупких шедевров в исключительно коммерческом, а не научном проекте. Таким образом, тонкие нити, связывавшие две живописные школы, были оборваны, а наполнение выставки, в конце концов, оказалась выстроено по принципу "сделайте нам красиво". Не говоря уже о том, что сам факт присутствия отдельных произведений совершенно не оправдывает идеи проекта. Например, русский авангард едва ли сопоставим с современными работами Матисса и Пикассо - не случайно русское и французское искусство по возможности постарались разнести по разным этажам, сделав две сепаратные экспозиции.

В том случае, когда картины русских и французов идеологически близки друг другу, их все равно очень трудно показывать вместе. Потому как качественный уровень среднего французского мастера, увы, оказывается значительно выше возможностей известного русского художника. Вот и получается, что работы художников-бубнововалетовцев, помещенные в соседний раздел с картинами Гогена и Сезанна, стыдливо прячутся на задах экспозиции, а умильные пейзажи Поленова, Нестерова и Левитана никак нельзя повесить на одну стенку с Добиньи и Коро.

Гвоздем программы и, одновременно ключом к получившейся выставке, безусловно, является открывающий экспозицию огромный стенд с огромными портретами Льва Толстого кисти Репина и Самари, исполненный Ренуаром: унылый босоногий старик в крестьянской рубахе с тоской взирает на роскошную, но, увы, совершенно недоступную французскую красотку.