Кому нужна единая Корея

ФОТО: AP

2011 год ознаменовался крахом ряда диктатур, самый яркий пример – свержение Муаммара Каддафи. Череда революций могла бы дополниться кончиной "любимого руководителя" Северной Кореи Ким Чен Ира. Однако в КНДР революцией и не пахнет: в стране происходит династическая передача власти. Впрочем, довольно скоро дело может принять неожиданный оборот.

Наследник, третий сын покойного вождя Ким Чон Ын, еще очень молод: ему только 28 (или даже 27) лет, а готовить к принятию власти еще начали всего год назад (его отца готовили 15 лет). Так что он едва ли сможет руководить страной самостоятельно. Весьма вероятно, что править будут "регенты", например, младшая сестра Ким Чен Ира – член политбюро ЦК Трудовой партии Ким Кен Хи, ее муж, кандидат в члены Политбюро, заместитель председателя Госкомитета обороны Чан Сун Тэк или начальник генштаба Ли Ён Хо.

Как бы то ни было, до окончания траура – 28 декабря – никаких заявлений или резких шагов от руководства Пхеньяна ждать не следует. На это указывает и спокойствие, быстро возвращающееся на азиатские биржи. Так, сразу после сообщений о смерти Ким Чен Ира индексы южнокорейской биржи KOSPI и японский индекс Nikkei упали из-за опасений нестабильности в регионе, но буквально через день начали быстро восстанавливаться.

В дальнейшем в КНДР возможны два сценария развития событий. Первый – жесткий. Наставляемый генералами Ким Чон Ын, имеющий задатки "крутого" лидера, может продолжить курс отца на изоляцию и конфронтацию с "империалистами". Причем не исключено, что в целях самоутверждения молодой вождь устроит несколько показательных провокаций на границе с Южной Кореей, вроде недавнего инцидента с обстрелом приграничной рыбацкой деревни южан.

Другой сценарий – реформационный. Он не исключен опять же потому, что Ким Чон Ын молод – а значит, не успел "идеологически закоснеть" и может захотеть каких-то перемен в государстве. К тому же он получил образование в Европе и видел, как там живут люди и работает экономика. Контраст, должно быть, весьма разительный. Однако любые реформы, направленные на допущение в экономику КНДР любых форм частного предпринимательства – хотя бы сельском хозяйстве, с целью накормить живущий впроголодь народ – легко подорвут основы правящего режима. Стоит чуть-чуть приоткрыть Северную Корею для связей с внешним миром – и политические реформы скоро станут неизбежностью, ведь рядом живет и процветает рыночная Южная Корея.

В конечном итоге развитие этого сценария приведет к объединению полуострова, точнее, присоединению его северной части к южной (имеющей вдвое большее население и несоизмеримо больший экономический потенциал). Это понимают и в Сеуле, и уже готовятся повторить объединительный опыт Германии. Еще задолго до кончины северокорейского вождя президент Южной Кореи Ли Мен Бак предложил ввести специальный "налог на объединение", накопленные средства от которого помогут покрыть издержки этого процесса.

Казалось бы, этот второй сценарий, способный принести долгожданный мир на Корейский полуостров, должен быть выгоден всем и всеми приветствоваться. Ан нет. Ему будет препятствовать, прежде всего, могущественный сосед и покровитель северокорейского режима – коммунистический Китай. И вовсе не по идеологическим соображениям. Просто Пекину не хочется усиления у себя под боком Южной Кореи – партера и союзника США. Скорее всего, именно поэтому (а не в силу идеологической близости, которой, на самом деле нет) Китай поддерживает КНДР и развивает с ней экономическое партнерство. Так, по данным китайской стороны, за семь месяцев этого года двусторонний товарооборот увеличился почти на 90% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года (до $3,1 миллиарда).

Не слишком радует перспектива объединения двух Корей и Японию. Правда, она боится не усиления американского присутствия в регионе, а конкуренции со стороны южнокорейской экономики, которая в случае объединения с северокорейской получит колоссальный ресурс в виде дешевой и довольно квалифицированной рабочей силы. Более 70% населения КНДР проживает в городах, имеет неплохое базовое образование и трудится, главным образом, в промышленности. Если же при помощи южнокорейских инвестиций и технологий эта промышленность начнет выпускать не танки и ракеты, а автомобили и IT-продукцию, то японским предприятиям (впрочем, как и китайским) придется туго. Поэтому, с точки зрения Токио, лучше гипотетическая ядерная угроза со стороны КНДР, чем реальная угроза выживанию японской экономики со стороны объединенной Кореи.

Россию в корейском пасьянсе вполне устраивают оба сценария. Сохранение у власти династии Кимов позволит держать в напряжении Вашингтон и Пекин, не давая никому из них чрезмерно усилиться в Дальневосточном регионе. Кроме того, это даст возможность реализовать намеченные при Ким Чен Ире российско-корейские инфраструктурные проекты: строительство газопровода из России в Северную и Южную Кореи и реконструкция транскорейской железнодорожной магистрали с выходом на Транссиб. Договоренности по этим проектам были достигнуты в августе во время встречи Дмитрия Медведева с Ким Чен Иром в Улан-Удэ (корейский вождь совершал поездку по российскому Забайкалью на своем бронепоезде). А уже в октябре по реконструированному участку транскорейской железной дороги между станцией Хасан (Россия) и портом Раджин (Северная Корея) прошел первый пробный поезд. До конца года предполагалось провести переговоры между Пхеньяном и Сеулом по вопросам строительства газопровода.

Какой бы внешнеполитический курс ни избрал новый властитель КНДР, он вряд ли откажется от этих проектов: ведь они сулят его стране, как минимум, газ и доходы от транзита. Впрочем, эти начинания будет куда проще реализовать в случае развития событий по второму сценарию, ведущему к объединению полуострова. Объединенной Корее будет очень нужен российский газ и транзитный коридор в Европу. Получив их, страна обретет дополнительное конкурентное преимущество в экономическом соперничестве с Японией и Китаем. Россия же в лице объединенной Кореи приобретет стратегического партнера на Востоке и новый выход на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона. Одним словом, открываются большие перспективы. Чтобы они смогли реализоваться, остался сущий пустяк – либерализировать самую суровую в мире диктатуру и при этом избежать ядерного конфликта.