Европа закаляет в огне смирение

ФОТО: AP

Иммигранты объявили Европе войну. Первый удар пришелся по автомобилям и полицейским. Хотя то, что происходит в последние недели во Франции, Бельгии, Нидерландах и других странах "старого ЕС", – только вершина айсберга. Конечно, 2-3 тысячи сгоревших автомобилей за столь короткий период – это большой урон для страховых компаний, но статистические отчеты французской полиции уже давно напоминают сводки с фронта. С начала года зафиксировано 28 тыс. поджогов автомобилей, более 5,5 тыс. фактов порчи городского имущества и 9 тыс. нападений на полицейские патрули. Да, война идет давно. И самое неприятное, что она принесла в Старый Свет, – это страх.

О причинах конфликта сказано уже слишком много, так что разобраться будет непросто. Прежде всего, нужно заметить, что иммигранты поселились в Европе не в одночасье: такие проблемы, как наплыв гастарбайтеров, проникновение нелегальных беженцев и террористов или возникновение "исламских анклавов" волнуют ее давно. Однако их решение так и не найдено до сих пор. Нынешние оценки и рецепты так или иначе восходят к двум основным подходам к проблеме. Первый: перед нами проявление конфликта цивилизаций, новая религиозная война, историческая месть за крестовые походы Европы на Восток. И второй: все дело в неудачной политике интеграции иммигрантов, в их дискриминации со стороны европейского государства и общества. Разумеется, Европе, с присущим ей рационализмом и верой в идеалы гуманизма и демократии, больше по душе второе из предлагаемых объяснений: оно менее взрывоопасно и оставляет больше возможностей для влияния на ситуацию и мирного "разруливания" конфликта. А потому Европа судорожно ищет огрехи в своей миграционной политике. В общем, не подумайте плохого: европейский дом горит не потому, что его кто-то усиленно поджигает, а потому, что недостаточно продумана противопожарная система.

Как правило, всю вину списывают на усиление правых настроений в обществе и государственном аппарате. Дескать, бедным и несчастным африканцам и азиатам, приехавшим за куском хлеба в сытую и ухоженную Европу (испытывающую к тому же демографические проблемы из-за крайне низкой рождаемости), не дают устраиваться в обществе наравне с "аборигенами", закрывают путь к благополучию. "В сегодняшней Европе иммигранты, прибывающие из глубин африканского континента, отвергаются, потому что они пытаются проникнуть в "рай благосостояния", – пишет на страницах Financial Times старший советник Французского института международных отношений Доминик Муази. – Не перспектива свободы и демократии, а более прозаичное стремление выжить вынуждает их покидать свои страны с чудовищными экономическими и социальными условиями". Известный политолог утверждает, что эти иммигранты – "лучшие из лучших" в своей стране или уж, по крайней мере, "самые решительные среди своих соотечественников в стремлении обрести новую жизнь", но и их в Европу "ведет отчаяние". А цивилизованная Европа их не пускает дальше своих задворок. Отсюда и происходит взаимное отторжение: иммигранты замыкаются в своих кварталах и предместьях и начинают тихо (или даже громко) ненавидеть новую родину. "Чего можно ждать от молодого человека, который родился в тусклом квартале, живет в неприглядном здании, кругом сплошное уродство, серые стены, серый пейзаж, серая жизнь, а за пределами есть целый мир, который предпочитает воротить взгляд и вмешиваться лишь для окриков и запретов?" – задавался вопросом президент Франсуа Миттеран еще в 1990 году.

Но его предупреждения не были услышаны. "Французская модель социальной интеграции и ассимиляции, основанная на республиканских ценностях и равенстве возможностей, не сумела встроить эту молодежь в общество, – пишет редакция испанской La Vanguardia. – Результатом этого стали социальный разлом в так называемых неблагополучных зонах, а таких во Франции порядка 750 с пятью миллионами обитателей, и вышедший из строя общественный лифт, приведший к провалу системы школьного образования в этих районах и уровню безработицы, который в 2 раза превышает средние цифры по стране".

В принципе, с подобными оценками нельзя не согласиться. Любой скрытый конфликт вылезет наружу, если одна его сторона будет постоянно "тащить и не пущать" другую. Европейцам неохота было делиться своим лучшим с чужаками, которые, к тому же, не очень-то уважают местные традиции. Вызывал возражение и аргумент насчет "чудовищных экономических и социальных условий" на исторической родине мигрантов: в таких же или, скорее, еще более худших условиях жили все их предки и не убегали за лучшей долей в чужие страны.

Однако эти аргументы нисколько не оправдывают европейцев в их неприятии новых соседей. Во-первых, не секрет, что благосостояние Запада (и ЕС в частности) во многом обусловлено тем, что он захватил контроль над львиной долей мировых ресурсов (сегодня 15% населения Земли тратят свыше 80% добываемых в мире полезных ископаемых). То есть, образно говоря, азиаты и африканцы пришли в Европу, чтобы получить свою долю мирового богатства. Во-вторых, встречая толпы иммигрантов, Европа просто пожинает побочные плоды глобализации, за которую так ратовал Запад последние четверть века. В числе прочих благ людям обещали право свободного передвижения по миру и теоретическую возможность выбора места жительства на любом континенте. Пора дать обещанное? В-третьих, эти же возможности свободного передвижения людей являются неотъемлемой частью хваленых "европейских ценностей" – в данном случае речь идет о "естественных правах человека", концепция которых зародилась в Европе добрых пять веков назад. Более того, сейчас под лозунгами демократических ценностей Запад осуществляет масштабную экономическую и культурную интервенцию на Восток и Юг – "огнем и мечом" учит "отсталые" народы соблюдать права человека... Но вот парадокс: "баталии" на ту же тему происходят во Франции – на "общепризнанной родине прав человека и Просвещения, до сих пор готовой – и это правда – давать уроки остальному человечеству", как характеризует ее Ив Треар на страницах Le Figaro. И добавляет: "Сегодня Франция расплачивается за свою гордыню. В глазах всего мира ее знаменитая модель интеграции терпит крах".

Терпит крах, очевидно, и вся западная модель глобализации: учителя пали жертвой своего просветительства. В Европе "доминируют страх перед "другим" и растущие сомнения в отношении самоидентификации и плодов деятельности", – констатирует Доминик Муази. У оппонентов Европы (или уже пора сказать – ее врагов?) из стран Магриба и Ближнего Востока, напротив, нет никаких сомнений относительно своей идентичности. А их цельное мировоззрение, основанное на Коране, не оставляет никаких шансов на победу европейской рефлексии и сомнениям. Вывод неутешительный: Европа просто не в состоянии ассимилировать эту волну захватчиков-мигрантов – носителей иной, но гораздо более устойчивой идеологии.

Зато она, возможно, сумеет их интегрировать – ценой не столько социальных дотаций, сколько небывалого расширения своего культурного многообразия. Вообще говоря, ничего страшного в этом нет: Европа очень гордится этим своим многообразием, подчеркивая, что всем культурам и этносам живется вольготно под наднациональной крышей ЕС. Однако до сих пор речь шла лишь об исконно европейском многообразии. Теперь, похоже, в него придется включить и элементы, привнесенные из Азии и Африки. И переговоры с Турцией о вступлении в ЕС – это еще цветочки по сравнению с необходимостью интеграции иммигрантов. Ведь чтобы не нарушать традиций европейского регионализма (согласно которому, регион – это единство территории и населяющего его этноса), придется "компактно прописать" иммигрантов на определенных территориях. Вполне вероятно, что таким образом в "Европе регионов" появятся мусульманские административно-территориальные единицы. Во Франции, Голландии или Германии таких вкраплений наберется немало. За ними придется признать весь спектр политических и социально-экономических прав, которыми обладают европейские регионы соответствующего масштаба.

Все это – дело довольно недалекого будущего. Пока же Европа видит для себя только один рецепт лечения болезни: проведение серьезной – как некогда план Маршалла – программы социальной помощи неблагополучным иммигрантским районам. Эту идею поддерживают и правые, и левые политики. Ну что ж, не так плохо для корректировки миграционной политики, но явно маловато для разрешения конфликта цивилизаций.

Если иммигрантам удастся отвоевать себе целые регионы для компактного проживания и местного самоуправления, то в дальнейшем Брюссель вынужден будет вести с ними уже совсем иной диалог. Ни полиция, ни даже социальные программы сами по себе не помогут: придется на государственном уровне учитывать конфессиональные интересы приверженцев ислама, а на уровне общества – учиться не задевать своим всеядным плюрализмом чувства верующих сограждан. Нужно будет сосуществовать бок о бок с культурой, которая далеко не во всем разделяет "европейские ценности", и постараться не учить ее жить.