Средняя Азия может стать "великой Турцией"

В начале октября в Азербайджане состоялся IX саммит тюркоязычных государств, участники которого договорились о создании Совета сотрудничества. Некоторые эксперты в этой связи уже поговаривают о формировании новой интеграционной группы на юге постсоветского пространства. Впрочем, до реальной интеграции далеко: пока у тюркоязычных нет практически ничего общего, кроме языковых корней. Зато противоречий и конфликтов – хоть отбавляй.

Поначалу основой проблемой тюркоязычного сообщества было стремление Турции подмять под себя бывшие советские республики Средней Азии. Те, естественно, сопротивлялись, еще из советской пропаганды усвоив, что пантюркизм – это плохо. Тут же Туркмения и Азербайджан стали ссориться по поводу принадлежности нефтяных месторождений Каспийского моря (каспийскую нефть не могут поделить до сих пор). Кроме того, с момента развала СССР республики Центральной Азии конфликтуют из-за энергии, газа и воды. У "верхних" Киргизии и Таджикистана есть вода и электричество, вырабатываемое этой водой; при этом они спорят между собой по поводу границы, половина которой не делимитирована. У "нижних" Туркмении и Узбекистана мало воды, зато есть газ, в котором нуждаются "верхние"; при этом обе республики отличаются болезненной независимостью и выступать единым фронтом у них никак не получается.

Особенно отличается в этом смысле Узбекистан. Руководство республики не присутствовало на саммите тюркоязычных государств, а до этого отказалось участвовать в создании Коллективных сил оперативного реагировании ОДКБ. Более того, не создавая новых интеграционных связей, Узбекистан собирается разрывать уже существующие: так, он объявил о намерении выйти из параллельной работы единой энергосети Центральной Азии. Это уже серьезно, ведь от такого шага пострадает весь регион, где электричество с советских времен "перетекает" в зависимости от сезонных потребностей то к "верхним", то к "нижним". В сезон, когда на полную мощность работают ГЭС в верховьях рек, Киргизия и Таджикистан поставляют энергию соседям; в остальное время уже их энергосистемы "повисают" на угольных и газовых ТЭС Узбекистана и Казахстана. Кроме того, Киргизия и Таджикистан дозируют сброс воды из водохранилищ в соответствии с потребностями сельского хозяйства "нижних" республик, а те обеспечивают их газом.

С распадом СССР вся эта система стала давать сбои: то "нижние" сокращают поставки газа или взвинчивают цены на него, то "верхние" увлекаются гидроэнергетикой, забывая о сельском хозяйстве соседей. А если Узбекистан решит окончательно сломать прежний механизм взаимовыручки, в регионе может случиться настоящий энерго-водный коллапс. Возможности трансграничных "перекачек" электроэнергии резко сузятся, и "верхние" республики начнут делать "нижним" пакости в плане водоснабжения.

Узбекистан как будто не боится такого развития событий и идет на обострение ситуации. С конца сентября он на треть сократил подачу газа в Киргизию – за то, что та задолжала ему $18,8 млн в счет оплаты прежних поставок. Вообще, в последнее время энергетический баланс в регионе сводится не в пользу Киргизии. Второй год подряд важнейшее для ее энергетики Токтогульское водохранилище испытывает нехватку воды (в основном, в силу природных факторов). В результате в республике то и дело вводят ограничения подачи электроэнергии: население остается без света порой на 12 часов в сутки. В прошлом учебном году из-за отсутствия электроэнергии почти половина школ республики не работала с декабря по март, у всех потребителей были отключены трехфазные счетчики и опечатаны отопительные электрические котлы. В нынешнем отопительном сезоне лимиты подачи электроэнергии урежут еще вдвое.

Но что удивительно: при такой ситуации Киргизия умудряется экспортировать в отопительный сезон электроэнергию в южные района Казахстана. Впрочем, это объяснимо: собственное население со скрипом платит за свет (задолженность достигает $5 млн), а Казахстан расплачивается твердой валютой, причем, иногда даже вперед. Вот и на этот раз правительство Киргизии провело переговоры с казахстанскими коллегами, и те согласились внести предоплату за поставки электроэнергии предстоящей зимой. Вышла сумма в $25 млн, которой с лихвой хватит, чтобы покрыть киргизский долг перед Узбекистаном. Ну, а население уж как-нибудь выживет.

Одним словом, интеграцией в стане тюркоязычных пока и не пахнет. Но, возможно, теперь Азербайджан будет пытаться организовать все это пестрое сообщество – по крайней мере, на состоявшемся саммите президент Ильхам Алиев выступал именно с этих позиций. Он указал на фактор, который может сплотить весь коллектив получше языковых корней: энергоресурсы и их транзит. "Тюркоязычные страны располагают всеми возможностями – есть природные ресурсы, нефтегазовые месторождения, благоприятное географическое положение, мощные экономики, талант людей, новая инфраструктура. Если собрать все эти возможности воедино и сконцентрировать их, то тюркоязычные страны превратятся в большую силу в мировом масштабе", – полагает Алиев.

Что ж, если удастся преодолеть дрязги, то может получиться мощная региональная группировка. И тогда незачем будет Турции вступать в Евросоюз – у нее будет свой, с которым ЕС придется разговаривать на равных. Правда, Казахстан и Киргизия (и в меньшей степени – остальные республики Центральной Азии) рано или поздно окажутся в сложной ситуации: если они будут участвовать в интеграции союза тюркоязычных, то придется сворачивать свои отношения с Россией в рамках ЕвраАзЭС, ОДКБ и уж точно забыть о Таможенном союзе. Время покажет, какие связи окажутся для них важнее: исторические (с Россией) или этнические (с Азербайджаном и Турцией).