Россиян охватил электоральный паралич

В последнем романе Виктора Пелевина "Ампир Вэ" (EmpireV) доходчиво объясняется разница между гламуром и дискурсом. Гламур - это то, что находится в центре любого глянцевого журнала, а все остальное - это или дискурс, или пустота. Как легко убедиться, центральное место в подобных изданиях занимают яркие картинки и броские, иногда даже шокирующие надписи - это гламур. А дискурс - это что-то вроде содержания, которого может и не быть, и тогда остается только гламур и напичканная словами пустота.

В тех же категориях можно оценивать и стартовавшую парламентскую кампанию. Начнем с пустоты, поскольку официальный старт предвыборной гонки не повлек за собой содержательного изменения политической жизни. Позиции лидеров по небезразличным для избирателей вопросам остаются лишенными конкретики, то есть пустыми. Выступая "за все хорошее", они говорят лозунгами и не делают внятных заявлений то ли потому, что сами не знают, что такое хорошо, то ли потому, что хотят угодить всем.

В результате - и это хорошо видно по соцопросам - партийные рейтинги замерли на достаточно низких показателях, отражая привычку части электората к определенным партийным брендам. Текущая картина больше всего напоминает электоральный паралич в пустоте безвоздушного пространства. Стоит ли удивляться, что, по данным большинства опросов, около половины избирателей либо не собираются участвовать в голосовании, либо еще не определились с выбором.

Есть надежда, что некоторых из этих стихийных нигилистов расшевелит предвыборная агитация. Но броские фразы, яркие глянцевые листовки и прочий политический гламур, привлекающий рассеянное внимание людей, только оттеняет убогость или, если угодно, пустоту нынешней кампании. И действительно, чем пичкают сегодня избирателя, что является содержанием партийной борьбы? Что формирует предвыборный дискурс? Истории о склоках вокруг избирательных списков, о "кознях Кремля" и о беготне политического бомонда из партии в партию.

Многие из этих сюжетов выглядят даже занимательно. Но интрига выборов не может сводиться к тому, кого еще переманит в свою партию Сергей Миронов и кто выйдет из нее, громко хлопнув дверью. Или к вопросу о методах, с помощью которых Кремль сумеет мобилизовать административный ресурс губернаторов на поддержку "Единой России". Или к проблеме лидера "Патриотов России" Геннадия Семигана, пытающегося не то заманить к себе Серея Глазьева, не то банально купить его согласие занять место в первой тройке партийного списка.

Даже допустив, что все эти слухи распространяются из корыстных целей СМИ или вбрасываются в информационное поле оппонентами Семигина и Миронова, трудно отделаться от недоумения в связи со столь низким уровнем используемой аргументации. Ведь, в сущности, вместо конкуренции осмысленных позиций публике предлагают бульварное чтиво: привлекательная обложка есть, а содержания никакого.

И что в такой ситуации делать тем избирателям, которых мало интересует вопрос, будет ли фигурировать Маша Гайдар среди первых номеров избирательного списка СПС, и как отнесутся к этому пенсионеры, поверившие разговорам Никиты Белых о плодотворности либерального подхода к решению социальных проблем? И на что опереться привыкшим голосовать за "Единую Россию" сторонникам нынешней власти, если они слышат только заверения в том, что партия Грызлова никогда не пойдет по пути "дешевого популизма", а вместо конкретизации планов на следующий срок им предлагают материалы пресс-конференции "Обеспечение безопасности на предстоящих выборах в Госдуму"?

Люди ждут от власти действий. Судя по опросу ВЦИОМ, только 20% населения хотели бы законсервировать сегодняшний курс, а все остальные предпочитают перемены, подразумевая под ними совсем разные вещи. Большинство выступает не за радикальную смену политических ориентиров, а, напротив, за усиление тенденций, начавшихся во внутренней и внешней политике при нынешнем президенте. За усиление роль государства в экономике высказалось 56% опрошенных, за большую самобытность - 51%, за принятие мер защиты граждан России от мигрантов - 49%.

И совсем иначе, практически поровну, распределилась голоса при ответе на вопрос о том, стоит ли укреплять вертикаль власти или пора начать новую демократизацию. Часть респондентов - 27% - ответили, что лучше ставить все как есть, 26% считают, что властная вертикаль нуждается в дальнейшем укреплении. 30% хотят большей демократии, а 18% затруднились с ответом, то есть не знают, что делать.

Если учесть, что проблемные опросы отражают не групповое соотношение приверженцев тех или иных взглядов, а колебания настроений некого усредненного гражданина, получается, что общество, с одной стороны, принимает нынешний курс и даже склонно одобрить его углубление, а с другой стороны - весьма прохладно относится к вертикали власти и к методам, которыми ее курс проводится. Иначе говоря, не видит прямой связи между решаемыми задачами и используемыми методами, в целом одобряет власть, не вполне ее понимая.

Вместо того чтобы человеческим языком объяснить людям, как работает власть, представители "Единой России" продолжают выдавать чеканные формулировки, которые из-за их затасканности никто не слышит. Аналогичным образом ведет себя КПРФ, разбавившая традиционные тренды игривыми слоганами вроде "Лучше красные, чем голубые". Но старые левые, по крайней мере, еще хотя бы помнят азы марксизма-ленинизма и потому понимают разницу между левыми и правыми, коммунистами и социалистами, и не забыли, что понятие "демократия" не является изобретением либералов "последнего разлива".

Гораздо хуже обстоят дела на правом фланге, где суетятся партии, подразумевающие под демократией коктейль из свободы слова с правами человека, а под либерализмом – некий суррогат из прекраснодушных лозунгов. Всех накормим и обогреем, обещают "старые правые", а им никто не верит. И правильно делают. Ведь, в сущности, правая идеология отражает достаточно жесткий, прагматичный подход к жизни. Она, с одной стороны, ориентирована на свободную, дееспособную и ответственную личность, а с другой - на упорядоченность всех отношений, регламентируемых системой неукоснительно соблюдаемых законов. В правой идеологии нет места никаким элементам социализма, и ее подход к решению социальных проблем вполне прагматичен, хотя и не лишен некоторого гуманизма. И потому заигрывание партий, называющих себя правыми, с пенсионерами и другими группами малоимущих выглядят как расчетливое лицемерие.

Даже если оставить за скобками память о политике, которую проводили правые, находясь у власти в 1990-е годы, и говорить исключительно об идеологии в чистом виде, не стоит ожидать, что эти партии сумеют найти поддержку среди чуждых их идеям социальных группам. Более того, впадая в социальную риторику, они теряют свой собственный электорат, совокупная численность которого, по разным оценкам, колеблется в диапазоне 10 - 25%. Однако, прекрасно осознавая факт раскола общества, правые партии все же продолжают вести двойную игру, пытаясь понравиться всем и сразу.

Единственным исключение в этом плане кажется "Гражданская сила", лидеры которой не боятся честно обозначить суть либеральных позиций. Они прямо говорят, что Россия может стать сильным процветающим государством только в том случае, если ставка будет сделана не на госкапитализм с элементами социализма, а на права личности и создание условий для их реализации. Апеллируя к мировому опыту, "Гражданская сила" утверждает, что быстро поднять развивающуюся экономику не удастся, если не сказать людям праву о том, что их будущее зависит от них самих, от их способности работать.

Более того, "Гражданская сила" осмелилась бросить вызов общественному мнению, выступив против повышения зарплат и пенсий за счет средств Стабилизационного фонда. Ее лидеры регулярно клеймят иждивенческие настроения и заявляют, что проблемы России происходят оттого, что "в ней очень много социализма". Видимо для того, чтобы покончить с этим наследием ХХ века, партия последовательно отстаивает права малого и среднего бизнеса, предлагая не только освободить его от налогов, но и кредитовать предпринимателей, особенно тех, кто развивает передовые и наукоемкие технологии, из Стабилизационного фонда.

Такая вполне прозрачная позиция: пенсионерам и бюджетникам денег не давать, потому что это иждивенчество и проедание, а бизнес кредитовать, потому что это создание условий для развития. Столь же жесткой, чтобы не сказать эпатирующей является позиция "Гражданской силы" и по другим вопросам. В частности, лидеры партии считают, что гражданам России следует предоставить право на ношение короткоствольного огнестрельного оружия, и заявляют, что никакого евразийского пространства не существует, а Россия является неотъемлемой частью западного мира. Все эти инициативы "Гражданской силы" исключают возможность игры на левом фланге и, тем самым, подтверждают ее претензии на статус единственной правой партии.

Даже ни в коей степени не разделяя право-либеральных идей, нельзя не признать выигрышности позиции, которую заняло это объединение, принципиально работающее только на поле правой идеологии и апеллирующее преимущественно к идейно-правому электорату.

Если попробовать описать позиционирование "Гражданской силы", используя терминологию Пелевина, придется признать, что тут один вполне содержательный дискурс. Заметим, что из сказанного не следует, что "Гражданская сила" непременно добьется успеха на ближайших выборах. Тем не менее заданная ею стилистика вполне может повлиять на других игроков, и тогда появится шанс расчистить авгиевы конюшни "гламура и пустоты" на нашем партийном поле.